Виталий Гладкий - Меченые злом

Бородатый курил трубку с длинным чубуком, которую время от времени засовывал в буйные заросли, скрывающие рот. Его глаза в полумраке вообще не просматривались, а может он их просто закрыл, потому бомж казался механической куклой с испорченным глазным механизмом. Бородач был абсолютно недвижим, и только рука, которая ходила туда-сюда, указывала на то, что это живой человек.

– Ну ты, блин, отмочил номер… – рассказывал Пятак. – Сидим себе спокойно, костерок разожгли, Муха картошку чистит, Борода по стаканчикам водку разливает… В общем, время коротаем, ужинать собрались. О жизни беседуем. И тут – трах, тарарах! Потолок обвалился, а ты прямо в костер… Мы сначала рванули кто куда. Думали землетрясение.

Или еще чего – что кому на тот момент в голову взбрело. Но потом вернулись. Видим, костер погас, а на угольях ты лежишь. Правда, поначалу ни я, ни Муха тебя не признали…

Потом ты закричал и отрубился. Мы подумали, что тебе амбец, и оттащили подальше от костра. А после, когда поставили вариться суп, решили выпить за упокой твоей души. – Тут в голосе бомжа послышалось сожаление. – Но ты вдруг ожил. Такие дела.

– Шверху упал. Ага… – подтвердил Муха, улыбаясь во весь свой щербатый рот, и показал пальцем на потолок.

Леха поднял глаза и увидел в кирпичном своде над костром большую черную дыру неправильной формы. И невольно поежился – будто от пронизывающего ледяного ветра.

Он на миг представил, что продолжает блуждать по подземному лабиринту. Как же ему повезло…

– Ты что там делал? – спросил Пятак.

– Гулял, – пошутил Саюшкин, уклоняясь от прямого ответа.

– Все, что ни есть, то к лучшему, – философски заметил Пятак. – Раньше тут было полно дыма, а теперь благодаря тебе образовалась хорошая тяга. Сидим как возле камина.

Одетый в невообразимую хламиду, с лысой зеркальной башкой, он был похож на буддийского монаха-отшельника из картины какого-то японского художника, на выставку которого Леха попал совершенно случайно. В то время вор старался держаться поближе к заказанному "объекту", весьма злобному и недоверчивому песику очень редкой и дорогой породы, сопровождавшему свою хозяйку даже в туалет. Она была помешана на различных зрелищах, и Саюшкин терся возле нее, незаметно потчуя животное специальной смесью, чтобы прикормить его и приучить к своему виду и запаху.

– А как вы здесь очутились? – быстро спросил Леха, перехватывая инициативу, – чтобы бомжи больше не касались его похождений.

– Да, очутился ты среди своих… – Глуховатый Пятак блаженно улыбался. – Это точно.

Можно сказать, в рубашке родился. Сейчас мы супца похлебаем, а затем картошку испечем, у меня сальцо есть… Водки, думаю, хватит – три пузыря.

– Глухая тетеря… – Морщинистое засушенное лицо Мухи пришло в движение. – Шлучайно очутились. Борода показал. Тут хорошо. Тепло, менты не трогают.

– А как насчет крыс? По-моему, их здесь видимо-невидимо.

Муха хитро ухмыльнулся.

– Чудак человек… – Старый шаромыжник весело подмигнул по-прежнему неподвижному и безмолвному Бороде. – Мяшо шамо в руки идет. От голода тут не помрешь.

– Мясо!? – Леха почувствовал, как к горлу подкатил ком. – Ты хочешь сказать, что?.. – Он недоговорил, лишь показал на котелок, который в этот момент Пятак снимал с огня.

Муха весело хохотнул. Пришла в движение и монументальная фигура Бороды. Он хрипло каркнул несколько раз, – рассмеялся – при этом тряхнув своей неухоженной копной. Но старый шаромыжник поспешил успокоить Саюшкина, уже собравшегося рыгнуть:

– Нет, нет. Там вше нормально. Борода шегодня заработал в магазине на разгрузке продуктов копченые ребрышки. Вот мы их в шуп и положили.

– Уф-ф… – Вор едва усмирил взбунтовавшийся желудок. – Ты ври да знай меру. Крысы… бр-р!

– Наверное, ты еще ни разу не был по настоящему голоден.

Борода говорил как чревовещатель. Казалось, что его хриплый бас звучал из живота. Леха от неожиданности даже вздрогнул.

– Наверное, – не стал спорить вор.

– А потому есть предложение выпить по-единой… – Внушительная фигура Бороды наконец пришла в движение – он начал разливать водку по бумажным стаканчикам.

– Умные слова и, главное, вовремя сказанные. – На удивление, Пятак все услышал.

– Ну, а мы пока второе приготовим… – Муха начал бросать на уголья картошку.

Саюшкин почувствовал, что к нему возвращаются силы, только после третьей порции спиртного. Скитания по подземелью уже начали казаться ему дурным сном. Удобно устроившись на подстилке из нескольких слоев коробочного картона, он блаженно ухмылялся и не очень внимательно прислушивался к трепу бомжей. -… Порядок должен быть, – убеждал собеседников Пятак. – Эти… олигархи совсем зажрались. У всех виллы за бугром. Разворовали страну, туды их мать.