Сергей Кулаков - Курильская обойма

– Так я жду вашего звонка? Скажем, часов в десять?

Ибука лишь едва заметно кивнул и быстро ушел. Демидов медленно двинулся к своему автомобилю. В голове билась единственная мысль: «Записали – не записали?»

Коля увидел его издали, выскочил открыть дверь.

Сергей Ильич залез в машину и понял, что не знает, что ему делать дальше.

– Куда, Сергей Ильич? – спросил Коля.

Демидов молчал. Напряжение все еще держало его стальными щупальцами, не давало вздохнуть и сообразить, как быть теперь.

Зазвонил мобильный. Сергей Ильич вздрогнул, выхватил его из кармана:

– Да?

– Все прошло превосходно, Сергей Ильич, – узнал он голос генерала Слепцова.

– Что мне делать?

– Что хотите, Сергей Ильич. Вы свободны. До завтра.

«Что значит „до завтра“? – подумал депутат, слушая гудки отбоя. – В смысле, до свидания, или – свободен только до завтра?»

А, какая разница? Все равно, какое-то время его будут держать на крючке. Понятно, что дальше Москвы он никуда не денется, не в его интересах совершать без согласования со своими новыми друзьями дальние переезды. Непонятно было, сохранялся ли его прежний статус председателя комитета или об это нужно забыть. Сегодня ничего не прояснишь. Время позднее, все дела, даже важные, автоматически переносятся на завтра. Там все и выяснится. Главное, что запись сделана. Вот же черти, где они там лазили? Не важно. Важно, что свою задачу он выполнил. Раскрутил Ибуку по всем пунктам. Из разговора явственно вытекает и смысл операции, и время, и место, и размеры катастрофы, и организаторы, за ней стоящие. Даже Стрельникова упомянул. Все им выложил на тарелочке.

Ай да Демидов, ай да сукин сын! Вот это работа. Можно сказать, поставил японцев на колени. Пускай теперь только заикнутся о Северных территориях – им сразу этим разговором рты позатыкают.

Сергей Ильич задышал свободнее. Да его должны повысить в должности, а не списывать в утиль! Министерский портфель вручить, ну, или как минимум замовский. Такая голова! Государственный масштаб.

– Коля, у нас выпить есть чего?

– Сейчас, Сергей Ильич.

Коля пошарил за сиденьем, вынул плоскую бутылку коньяку, складной стакан в кожаном футляре.

– Налей.

Приняв ребристый увесистый стаканчик, Сергей Ильич сказал про себя «за удачу» и махом выпил.

Комок внутри начал таять, боль под ребрами утихла.

– Домой, Сергей Ильич?

Демидов задумался. Домой – скучно. Жена начнет нудить, почему не ночевал да что он себе думает. Ей же не расскажешь, что он пережил за эти сутки. Баба она неплохая, но глупая, как гусыня. Только знает, что деньги тратить, которые он заработал, да беситься со скуки. Дети пристроены: дочка в Лондоне, сын в Риме. Ей заняться нечем, придумывает невесть что… А ему надо расслабиться, снять стресс. С ней разве снимешь?

Сергей Ильич набрал домашний номер.

– Ты где? – спросила жена с провинциальной грубостью. – Домой скоро?

– Света, не могу, – вздохнул Сергей Ильич. – Дел невпроворот. Сейчас встречаюсь с важным человеком, надо решить один серьезный вопрос. Буду ближе к ночи.

– Можно подумать, сейчас не ночь!

– Света, не начинай…

– Да можешь шляться где хочешь! Небось опять к какой-нибудь шалаве закатился…

– Все, пока.

«Вот дура, – со злостью подумал Сергей Ильич, вдавливая кнопку „отбоя“, – до чего же дура. Как я с ней живу? Стану министром – женюсь на молодой. Вот, хотя бы на Милке. Зачем мне эта старая сварливая тетка?»

– Куда, Сергей Ильич? – спросил Коля.

– Сам знаешь, – проворчал депутат.

«Мерседес» тронулся. Сергей Ильич высветил номер Милки, замаскированный под «Михаила Кирилловича». Не мешает предупредить о своем визите. А то ведь может и дома не оказаться – шкура та еще.

– Вот и Сахалин твой, – сказал Колян, указывая на прозрачный контур в мглистой дали.

– Почти по расписанию, – глянул на часы Роман.

– Ну а я тебе о чем говорил?! А Митька боялся, что не доплывем. Куда мы денемся?

Гулянка в Сибецу закончилась под утро. К этому времени и Митя, и вся остальная компания были пьяны в стельку. Девицы, получив свое, куда-то потихоньку пропали. Но бравые гуляки уже в них не нуждались. Остаток сил посвятили тому, чтобы вернуться в порт, к своим кораблям. На причале Митя задушевно простился с Романом, сообщив, что такого друга у него больше никогда не будет, и надолго прижал его к своей широкой груди, насквозь пропахшей духами мулаток. Коляну был дан строжайший наказ доставить Владимира на Сахалин хотя бы ценой собственной жизни. После чего Колян и верный Леха, шатаясь от усталости, препроводили Романа на свою шхуну, двухмачтовую заслуженную посудину, декадентски названную «Чайка».