Сергей Кулаков - Надейся только на себя

Роман деньги не то что не любил, но относился к ним с тем добродушным презрением, которое ничего общего с серьезным чувством не имеет. В игре ему не везло не то чтобы катастрофически, но как-то неутешительно стабильно, и заглядывать в мир больших денег он не имел никакого резона.

Впрочем, он и не заглядывал, целиком полагаясь на Леню и его финансовый гений. Роман свое дело сделал, вернее, так: выполнил свою часть договора. А как там дальше сложится – не наша, как говорится, забота. Авось все будет хорошо.

Едва Роман успел перекусить и выпить полчашки кофе, послышался стук в дверь, и вслед за тем в номер вошел Крохин.

– Доброе утро, – улыбнулся он, окинув все помещение и самого Романа одним быстрым цепким взглядом.

– Доброе… – кивнул Роман. – Кофе хочешь?

– Нет времени на кофе, – серьезно сказал Крохин. – Если ты готов, надо выдвигаться.

– Надо так надо, – отозвался Роман, одним глотком допивая кофе. – Идем.

На улице их ждал «Форд» Крохина. Раад, свежий, как утренняя заря, обнажил в приветственной улыбке все тридцать два зуба сразу.

«Тридцать один с половиной», – подумал Роман, заметив, что его верхний шестой зуб слева немного сколот в результате какой-то мелкой травмы.

– Садись на заднее сиденье, – сказал Крохин, – по дороге нам нужно кое-что обсудить.

– Есть, – кивнул Роман, залезая назад, на широкую обтерханную подушку.

Крохин сел рядом с ним, и Раад немедленно тронулся в дорогу. Насколько мог понять Роман, направление они взяли в противоположную сторону от Тигра.

– Сейчас мы едем на небольшой частный аэродром, – сообщил Крохин. – Там в числе других представителей прессы ты сядешь в вертолет. Вертолет летит в одно небольшое местечко на границе с Саудовской Аравией, где состоится выставка вооружения. На ней соберется избранная публика из местной правящей элиты, ну и, разумеется, ваш брат, журналист. Мероприятие это не имеет широкой огласки, но зато неофициально привлекает множество покупателей и продавцов. Такие смотры – часть местной жизни, они проходят чуть не каждый месяц, и контракты, на них заключаемые, часто превосходят суммы, которые фигурируют на самых известных выставках подобного рода.

– Зачем же допускать на эту выставку прессу? Насколько я понимаю, и покупатели, и продавцы желают проводить свои сделки втайне от посторонних глаз, – заметил Роман.

– Оно-то так, – согласился Крохин. – Только ведь от журналистов все равно не скроешь факт проведения подобных смотров. Они обязательно что-то пронюхают и подадут все в не выгодном для участников смотра свете. Зачем дразнить гусей? Лучше показать им все как есть – и пусть успокоятся. Съемки там запрещены по соображениям коммерческой безопасности, а сделки заключаются тайно, и уж сюда посторонним вход строго запрещен. И еще один, но, пожалуй, главный нюанс: новинки вооружения показываются только после того, как журналисты покинут мероприятие. Так что все, что они увидят, лишь невинная картинка из скучного мира бизнеса, которую они потом не считают нужным даже отображать в своих изданиях. Кстати, те, кто здесь уже работает давно, оставляют без внимания этот смотр. Для них там нет ничего любопытного.

– А для нас есть?

– А для нас есть, – кивнул Крохин. – Иначе зачем бы я подымал тебя ни свет ни заря, да еще после того, что случилось этой ночью?

– Ты уже в курсе?

– Конечно. Новости здесь разносятся быстро, особенно такого рода. Хорошо, что ты не пострадал.

– Чудом повезло. Вспомнил молодость, вышел с девушкой потанцевать – и тут взрыв. Спасло то, что танцплощадка была закрыта углом. Взрывная волна и поражающие части прошли мимо. Так бы в лучшем случае я лежал сейчас в больнице. А в худшем…

– Да, повезло, – кивнул Крохин, выслушав очень внимательно рассказ Романа. – А что за девушка?

– Случайная знакомая, – небрежно сказал Роман.

– Угу… Странно, что они напали на «Париж». По негласному договору, этот ресторан не должны были трогать. Присутствие в Багдаде журналистов одинаково выгодно всем, поэтому их оберегают от террористов и сунниты, и шииты с курдами. По-видимому, действовала какая-то неуправляемая группа от крайних радикалов, а для них никаких договоров, ни гласных, ни негласных, не существует.

– Странно, что здесь существуют вообще какие бы то ни было договоры, – заметил Роман.

– Здесь все не так безнадежно, как со стороны кажется непосвященным, – с нотками обиды и даже некоторого раздражения возразил Крохин. – Впрочем, это отдельная и весьма сложная тема. Как-нибудь на досуге, если тебе будет интересно, обсудим ее более подробно. А сейчас о твоем задании. На аэродроме мы разделимся. Ты полетишь с журналистами, я же пока останусь здесь…