Сергей Кулаков - Особый агент

– Хороший момент… – буркнул Семен Игнатьевич одобрительно.

– К вам обращается полевой командир Ибрагимбек, – с легким акцентом заговорил главарь. – Я заявляю, что силами нашей организации «Воины ислама» мы проведем террористический акт во время вашего жалкого праздника Дня Победы. Погибнут тысячи человек. Кто хочет жить, бегите из городов. Этот день – девятое мая – станет днем победы наших воинов и днем вашего позора и траура. Ваша ФСБ бессильна против нас. Мы зальем кровью всю Россию! Смерть русским собакам!

Потом он заговорил на чеченском языке.

– Что он лопочет? – спросил Семен Игнатьевич.

– Повторяет сказанное, – пояснил Олег Андреевич. – Как бы в подтверждение своей национальности и всего заявления в целом.

– Угу… – кивнул Семен Игнатьевич, глядя на экран.

Договорив, Ибрагимбек трижды прокричал вместе со своими абреками «Аллах акбар!». Глаза его сверкали, лицо было серьезное и оттого тем более страшное. Впечатление от увиденного оставалось жутковатое.

Изображение прыгнуло, потемнело и оборвалось. Некоторое время в комнате царило молчание. Семен Игнатьевич переваривал увиденное, а Олег Андреевич ждал приговора.

– Не маловато? – спросил, грузно поворачиваясь к Маслову, Семен Игнатьевич.

– В самый раз, – поспешно отозвался тот. – Долгие заявления рассеивают внимание. А тут – только основное, ничего лишнего. Должно вызвать панику, страх и ответную ненависть… Все это будет к тому же многократно прокручено на телеканалах, так что каждое сказанное слово все запомнят наизусть.

– Ну твоим психологам видней, – согласился Семен Игнатьевич. – Молодцы, хорошая работа.

– Завтра это появится на всех телеканалах России, а затем, без сомнения, и всего мира, – скромно сообщил Олег Андреевич.

– Пускай смотрят, – кивнул Семен Игнатьевич. – Чтоб потом не вякали, какие мы жестокие. Как покажем им после акции трупы этих бандитов, особенно главного, с татуировками – сразу засунут языки в ж… И только пускай потом нас в чем-нибудь упрекнут! Мы им сразу рты позатыкаем вот этим самым роликом…

Олег Андреевич поднялся, скромно помалкивая, перемотал пленку назад.

– Я заберу кассету? – спросил он тестя. – Или вы хотите потом еще раз посмотреть?

– Забирай, – махнул рукой Семен Игнатьевич. – Я все равно эту штуку включать не умею… Да и все, что надо, уже видел. Одобряю. Запускайте в дело.

Олег Андреевич кивнул, вытащил кассету.

– Налей-ка мне чайку, – попросил Семен Игнатьевич.

Олег Андреевич налил ему травяного отвара в большую фаянсовую кружку, сел бочком в кресло.

– Людмила как там? – звучно прихлебывая чай, спросил Семен Игнатьевич.

– Нормально. Звонила сегодня. Говорит, в Италии уже очень жарко, собирается лететь в Лондон, к детям. Вы же знаете, она на жаре задыхается…

– Пускай летит, куда хочет, только сюда пока не возвращается, – сказал Семен Игнатьевич. – Сам понимаешь, тут может всяко случиться. Там все ж поспокойней будет…

– Да– да, конечно, – закивал Олег Андреевич. – Ей пока лучше быть подальше…

Семен Игнатьевич замолчал, большими глотками пил чай и о чем-то усиленно раздумывал.

Молчал и Олег Андреевич, понимая, что старик хочет сказать ему что-то важное.

– А ты ничего, Олег… – заговорил наконец тесть, отставив пустую кружку. – Я раньше думал, что ты жидковат. А ты – молодец, умеешь работать крепко. И делу нашему служишь верно. Я буду рекомендовать тебя на должность Председателя Президиума Верховного Совета. Думаю, Петр Петрович твою кандидатуру поддержит.

«А Генеральным секретарем будет, конечно, Воронин, – подумал не без едкой обиды Олег Андреевич, хотя давно уже понял, что старики его к реальной власти не подпустят. – Или сам захотел перед смертью страной поруководить? Так ведь за пару лет, пока не повезут на лафете, таких дров наломаешь – тремя поколениями не разгребут…»

Но вслух он начал почтительно и горячо – но не перегибая, ибо Семен Игнатьевич терпеть не мог лизоблюдства, – благодарить тестя «за высокую честь».

Ничего, это еще не последнее слово. Скоро, дорогой тестюшка, вы узнаете, чего я стою на самом деле.

Поезд Санкт-Петербург – Москва подходил к Ленинградскому вокзалу.

Роман сидел у окна, смотрел на знакомые виды столицы. Наконец-то он до нее добрался. Впрочем, обратная дорога была хоть и долгой, но спокойной. Если не считать одного сообщения, которое вчера вечером он услышал по телевизору…