Александр Тамоников - Подлежит ликвидации

– Но если сам Ломе убедился в этом, то, может, русский действительно только трахал самку? Мари – сука страстная, ее однажды четверо имели всю ночь, и ничего, стерпела.

– Вот, стерпела! А с капитаном издавала стоны наслаждения. Не играла ли эта стерва?

Комендант спросил:

– Она может знать то, чего не должна знать?

– Не знаю! Это мы с тобой и должны выяснить, устроив жесткий допрос, если сама не расскажет правду!

– После чего в реку?

– Посмотрим! Пока не решил! Но больше к капитану ее допускать нельзя.

– А если он вновь затребует ее?

– Я же сказал – допускать к нему Мари нельзя!

– Значит, в воду, иначе не получится.

Вошла негритянка, поклонилась:

– Вызывали, хозяин?

Ронго указал на стул, специально доставленный в кабинет слугой:

– Присядь, женщина!

Мари выполнила требование генерала.

Тот подошел к ней:

– А теперь, дорогуша, поведай-ка мне, как провела вечер и ночь с белым?

Негритянка пожала плечами:

– Обычно, как всегда, когда меня затаскивает в постель один из мужчин лагеря!

– Ты врешь! Не как обычно! Мои люди иногда подходили к хижине, слушали происходящее внутри и всегда слышали одно и то же – твои вопли трахающейся бабы! С другими ты ведешь себя иначе. Долг выполняешь, но молча, а тут... удовольствие?

Мари подняла голову:

– Да, господин, с белым я испытывала наслаждение впервые после смерти мужа. Он не насиловал меня, как ваши люди, он ласкал. И был нежен. К тому же ни один мужчина в лагере не сравнится с русским по страстности и умению доставлять женщине удовольствие.

Ронго усмехнулся:

– Даже я?

Женщина ответила кратко:

– Даже вы!

– Вот как? Может, еще раз желаешь попасть в постель к русскому?

– Не отказалась бы!

– А не выйдет, дорогая! Больше ты его не увидишь!

– Жаль!

Ронго прошелся по кабинету:

– Значит, вы почти десять часов только и делали, что занимались любовью, так?

– Мы устраивали перерывы.

– И о чем говорили в этих перерывах?

– Русский все больше курил, жалел, что в хижине нет спиртного, часто ходил в душ. Рассказывал о России.

– Что рассказывал?

– Много чего, сейчас и не вспомнить.

– А ты постарайся!

– Ну, говорил, что там цивилизация, а здесь дикость. Осуждал гражданскую войну, хотя и в России она тоже имеет место, но не в таких масштабах.

Ронго, обойдя кабинет, вновь уселся в кресло напротив Мари.

– Значит, говорил ни о чем?

– Да, ни о чем. Но мне было интересно!

– О службе своей говорил?

– Нет!

– Для чего прибыл сюда, говорил?

– Нет! Да я и не спрашивала. Не мое дело вмешиваться в дела мужчин.

Генерал взглянул на коменданта:

– Даниэль! Ты ей веришь?

Комендант пожал плечами:

– Да, вроде все складно получается!

– Вот в этом и скрыта ложь. Сучка отрепетировала ответы, зная, что я вызову ее на допрос. Она решила провести меня, самого Лиума Ронго. Мне противно ее лживое щебетание, я хочу знать правду. Конкретно, о чем между случками разговаривала эта шлюха с белым! Приготовь трос! Побеседуем с дамой по-другому!

Тамени знал, что означает побеседовать с клиентом с помощью троса. Он, получив приказ, кивнул, открыл принесенный чемодан, достал из него веревку, металлический тросик, прикрепленный к рукоятке, клейкую ленту.

Мари вскричала:

– Не надо пыток, хозяин, я сказала правду!

– Но не убедила меня!

Ронго перевел взгляд на коменданта:

– Продолжай подготовку, Даниэль!

Комендант без труда свел руки женщины назад, связал их. Притянул веревкой тело несчастной к спинке старого, но еще крепкого стула, ноги прикрепил к ножкам. Заклеил рот женщины клейкой лентой. Выпрямился, поигрывая рукояткой с тросиком. Доложил:

– Я готов, босс!

– Хорошо!

Генерал нагнулся к Мари:

– Итак, сучка, я задаю тебе вопрос. Если готова на него дать правдивый ответ, комендант снимет ленту, и ты говоришь. Если ответа нет, он... впрочем, ты догадываешься, что именно будет делать господин Тамени. Вопрос первый – ты рассказывала капитану о своем муже?

Мари отрицательно качнула головой.

Ронго кивнул коменданту:

– Даниэль! Работай!

Женщина попыталась освободиться от оков, те держали ее крепко. Комендант же, криво ухмыляясь, раздвинул кисть правой руки жертвы, набросил проволочную петлю на указательный палец. Продолжая довольно ухмыляться, начал крутить ручку. Петля сжималась, что вызвало боль. Женщина застонала, потом взвыла.

Комендант продолжал вращать рукоятку.

Ронго вновь наклонился к жертве: