Александр Тамоников - Снайпер

Себе он не купил ничего.

Работники магазина помогли отвезти на тележках покупки до стоянки, и пока они под надзором Людмилы укладывали их в багажник и на заднее сиденье, Аркадий сходил в продовольственный магазин. Вернулся с двумя большими сумками, из которых выглядывали горлышки шампанского, коньяка, вина... Продукты также были уложены на заднее сиденье. Людмила стояла рядом с машиной и смотрела на Гурова. Он заметил ее взгляд, спросил:

– Что-то не так, Люда?

– Это не сон, Аркадий?

– Ущипни себя, проверишь! Лично я уверен, что не сон.

Женщина задумалась, пытаясь что-то просчитать, бросила это занятие и спросила:

– Сколько же денег ты потратил на меня?

– Намного меньше, чем следовало бы. И не надо их считать. Главное, чтобы тебе все понравилось. А деньги? Это же бумага! Живем мы один раз, и кто знает, сколько нам отведено в этой жизни.

Последнюю фразу он произнес почти про себя, так, чтобы ее не услышала Люда. Она не услышала.

– Ну что теперь, домой? – предложил он.

– Да! Ты знаешь, я так устала!

Люда села на переднее сиденье.

Аркадий попросил разрешения:

– Ты не будешь против, если я закурю?

Этот вопрос удивил женщину:

– Почему ты спрашиваешь? Если хочешь, кури!

– Так положено, дорогая, а вдруг моей принцессе не захочется вдыхать дым?

– Перестань, Аркаша...

– Ладно, не буду больше.

Он открыл пачку «Парламента», прикурил, сунул сотню рублей охраннику при выезде со стоянки вместо положенных тридцати, вывел автомобиль на Арбат. Эти места он знал хорошо и, несмотря на сложную, запутанную систему движения, особенно там, где начинались улицы с односторонним движением, легко вышел на Садовое кольцо, повел «Ауди» в сторону Таганки. Прошел театральную площадь под ней, продолжая двигаться по кольцу. Вскоре возле нового, современного высотного дома остановился.

Люда осмотрелась, спросила:

– Тебе еще надо кого-нибудь навестить?

– Нет, дорогая. Мы с тобой приехали домой.

Женщина удивленно посмотрела на Гурова, потом на высотку:

– Домой? А хижина?

– Хижина – жилище временное, хотя раньше я предпочитал жить там. Ты уже узнала, что мне каких-то особых удобств не надо. Теперь – другое дело. Нам вдвоем здесь будет намного удобнее. Ты это еще оценишь.

Он вышел из машины, подозвал двух мужиков, по очереди хлебавших пиво из одной бутылки. На две, видимо, им не хватало финансов.

– Мужики! По литру на брата с двумя сотнями на закусь заработать не хотите?

– Это смотря че делать надо? Вдруг припашешь так, что и водки не выпьешь, ласты склеишь? Мы люди больные!

– Работа не пыльная, баулы в машине видите? Примерно столько же в багажнике, все это надо поднять на лифте на двенадцатый этаж!

Мужики переглянулись:

– И все?

– Все!

– А не обманешь?

– Мне других грузчиков найти?

– Не надо, мы начали!

Вскоре баулы были подняты на площадку перед квартирой № 94. Аркадий, принимавший товар, расплатился с мужиками, те рванули по лестнице вниз, забыв о лифте, поражаясь неслыханной щедрости за пустяковую работу.

Следом, закрыв машину, поднялась Людмила.

Они зашли в квартиру, втащив тюки в большую прихожую.

Людмила прошла в квартиру и замерла на месте. Подвесные потолки с хрустальной люстрой, импортная мебель, домашний кинотеатр, ковры на полу, картины на стенах, золотистые портьеры на окнах, все это было так красиво и неожиданно, что Люда и слова произнести не могла. Особенно ей понравилась спальня! Белого цвета огромная кровать и остальное... Джакузи, душевая кабина, кухня, где все было оборудовано так, чтобы хозяйка тратила меньше сил и времени на приготовление пищи: кухонные комбайны, микроволновая печь, всевозможные приспособления для рубки, резки и всего, чего только душа пожелает... И много другого, чего Людмила никогда не видела.

Она обернулась к Аркадию, который молча следовал за ней, пока та обходила помещения пятикомнатной квартиры, спросила:

– Это все твое?

– Мне одному она была ни к чему. Но это было до тебя. Теперь эта квартира наша. Тебе нравится здесь?

– Да!

– Вот и хорошо! Давай раскладывай вещи.

Он занес сумки и баулы в зал. Вышел на кухню, закурил. Он был доволен! Хоть кому-то сделал приятное!

Когда Аркадий вернулся, он увидел сидящую в полукруглом кожаном кресле и... плачущую Людмилу.

Она подняла на него глаза. И в них была глубокая, сжимающая сердце, бесконечная печаль.

Гуров подошел к креслу, сел перед Людмилой на корточки: