Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

Генералу вдруг стало не по себе: этот огромный, вооруженный самым современным оружием против воздушных, надводных и подводных целей монстр был совершенно беззащитным, умиротворенным, как заснувший среди игрушек младенец. Спущенный на причал трап был заперт на цепочку, зашитую в ткань, словно в музее перед дорогим экспонатом.

Оператор не жалел пленки, снимал каждую деталь, вглядывался камерой в лицо часового, в жерла торпедных аппаратов на палубе, в небольшой, словно игрушечный, вертолет на корме, следил за движением патруля, шаркающего ботинками по бетону. Когда он вышел из зоны видимости часового, видеокамера запечатлела, как сняли патруль, втащили его в узкую щель между штабелями блоков, разоружили, у офицера отняли рацию. А он был откровенно перепуган черными масками, черными, обтянутыми трикотажем головами, а более всего внезапностью. Бывший с ним старший матрос улыбался и изумленно крутил головой. Бойцы стянули с него бушлат и бескозырку, с офицера — шинель и горделивую, с высокой тульей фуражку, мгновенно переоделись и зашаркали по бетону, направляясь к трапу. Глухо брякнула снятая цепочка, загремели по ступеням ботинки. Часовой на палубе проснулся, но не дрогнул, зябко помахал руками и через мгновение уже исчез из виду.

Генерал приказал по рации Головерову перекрыть доступ к флагману и брать всех, кто появится, в каком бы он чине ни был. Плененному патрулю объяснили, что это не смертельно, а всего-навсего учебная операция морского спецназа, и для пущей убедительности разрядили и вернули офицеру личное оружие. Услышав русскую речь, он просиял, сдавленно, по-мальчишески засмеялся:

— Я думал, американцы! Американский десант! Это натолкнуло генерала на мысль усложнить операцию, и он тут же передал всем командирам «троек» приказ говорить только на английском языке.

Следуя за оператором, он уже поднялся на палубу, когда откуда-то с кормы примчался огромный мраморный дог, зычный лай загремел среди железа надстроек: кто-то выпустил его из помещения! Бойцы замерли, прижавшись к стене, почти не дышали. Надо было выждать время, когда «тройка», движущаяся по левому борту, достигнет кормы и перекроет выход на палубу, откуда выскочила собака. Неподвижные люди сбили пыл и ярость пса; он сбавил тон, залаял для острастки, возможно, поджидая хозяина или любого человека из команды, к которой он наверняка привык. Генерал показал знаком стоящему впереди разведчику на его морскую шинель, снятую с пленного. Тот сообразил и стал медленно приближаться к собаке, протянул ей рукав со спрятанной в него кистью руки. Смущенный дог отскочил, трижды пролаял и замолчал, принюхался. Не делая резких движений, разведчик снял шинель и положил на палубу.

— Охраняй! — зашептал. — Сидеть! Охраняй! Пес сидеть не пожелал, однако обнюхал шинель, отфыркнул запах и снова залаял.

— Эй, на палубе! Кончайте дразнить собаку! — послышался недовольный сонный голос.

— Да мы играем! — петушачьим голосом откликнулся разведчик. — Греемся, холодно!

— Выйду — погреешься! — пригрозили сверху. — Игрушку нашли…

Этот короткий диалог неожиданно подействовал на дога умиротворяюще. Он еще раз обнюхал шинель и потрусил, скрябая когтями, на нос корабля. Генерал перевел дух и знаком подал команду «вперед». Оператор проводил камерой собаку и прицелился вдоль борта.

Бойцы не спеша сняли ботинки возле лестницы к капитанской рубке, аккуратно составили их под первую ступеньку и дальше пошли в носках. Дед Мазай с двумя офицерами остался возле двери и, дождавшись сигнала, что весь корабль перекрыт с палубы, вызвал две «тройки» Головерова. Начиналось самое трудное — блокировать команду, взять машинное отделение, все боевые части и, главное, радиорубку. Секундомер показывал уже седьмую минуту с начала операции по захвату флагмана, счет шел от момента, когда сняли береговой патруль. На десятой минуте генерал получил сигнал, что капитанская рубка и боевые части корабля взяты, а еще через тридцать секунд доложили: все каюты команды, а также офицеров «Адмирала Кузнецова» находятся под контролем.

— Мне нужна радиорубка, — напомнил дед Мазай. Еще через пару минут командир одной из «троек» сообщил, что вошел в радиорубку — оказалась закрытой изнутри и пришлось тащить к ней полусонного телеграфиста из отдыхающей смены, чтобы тот поскребся в дверь. И в этот же момент в недрах корабля послышался глухой выстрел. Оказалось, стрелял из личного оружия капитан третьего ранга, спавший в служебном кубрике противовоздушной обороны корабля. Обошлось без жертв, «макаровская» пуля повредила запасные магазины на груди бойца «Молнии». Офицера скрутили, ведут в жилой отсек, где находится вся плененная команда. После дога это был второй член экипажа, оказавший сопротивление…