Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

На Ваганьковское кладбище пришли чуть ли не все, и «поминать» деда Мазая поехали в том же составе. Однако когда генерал объявил сбор, явилась только половина, да и то неполными «тройками», а больше одиночками. На зов командира прибежали те, кто не успел либо не сумел найти подходящую работу, определиться в незнакомом пространстве гражданской жизни, отыскать и занять свою нишу в обществе. Это были в основном капитаны и майоры, командиры «троек», — прожженные псы войны, которые не желали иной судьбы и психологически оказались не готовыми к иной жизни. Офицеры помладше званием и помоложе возрастом, досыта нанюхавшиеся пороха в «горячих точках» за последние годы и потому живо реагирующие на благодатные запахи мирной жизни, быстрее увлекались ею и скорее пускали корни в жирную, сытную землю. Многие из них ушли в финансово-коммерческие структуры и банки на зарплату, которую сроду не видывали, и за несколько месяцев успели привыкнуть к хорошим квартирам в престижных районах, к импортным автомобилям, к «цивилизованной» пище, хорошему вину и обманчивому ощущению полной свободы.

«Похороны» ввели в заблуждение: чудилось, позови «зайцев», и они прибегут, побросав яркие безделушки, прискачут и попросят оружия…

Вместо планируемых трех-четырех дней, на мобилизацию потребовалось около двух недель. И все это время деду Мазаю казалось, что он снова в Афгане, что «Молния» только что создана и теперь отрабатывается тактика действий и что бойцы ее снова попали в ловушки, оказались на «островах» среди полой, дурной воды и надо плыть, чтобы брать зайцев за уши и сажать в лодку. Шестерых офицеров, организовавшихся в предприятие по перегону дорогих автомобилей из Европы в Азию, удалось вернуть после двухдневных переговоров и раздумий. Зарабатывали они не ахти как, но рисковали при этом ничуть не меньше, чем на войне: попадали под обстрелы и отстреливались сами, несколько раз сходились в рукопашной, пресекая захваты машин бандитскими группировками на «большой дороге». Этим было нечего терять… Однако без малого неделю пришлось убеждать ребят из частной охранной конторы, созданной бывшим офицером «Вымпела» Виктором Плотниковым, услугами которого генерал воспользовался, когда взяли Кархана. У Плотникова было всего девятнадцать сотрудников, а четырнадцать из них — бойцы «Молнии». Забери их, и предприятие попросту мгновенно разрушится, а уже заключены договора, перечислены на счет деньги, даны письменные гарантии фирмы. Сначала предприимчивый офицер «Вымпела» вообще отказался вести диалог, мол, одно дело — безвозмездная услуга заслуженному генералу, другое — ликвидация предприятия. И сами «зайцы» призадумались: вроде бы жизнь только наладилась, отыскали нишу, о которой беспрестанно твердил дед Мазай, распуская бойцов на волю, зарплата втрое выше, чем была, работы — втрое меньше и свободного времени — втрое больше. И тогда генерал использовал запрещенный прием: явился в контору Плотникова с Головеровым и Крестининым, без всяких уговоров и убеждений грубо надавил сначала на бывшего вымпеловца, мол, не отдашь мужиков — контору закроют, а потом на совесть своих «зайцев». Таким образом, он проломил оборону частной конторы, однако ее владелец выставил новые условия: возмещение убытков и неустойки по договорам. Плотников был парень хваткий и «чужой», потому как бы имел право на подобный шантаж, дескать, пусть ФСК заплатит за все.

В этом слышалась глубокая, закостенелая обида: о восстановлении «Вымпела» не было и речи. Пока генерал согласовывал возможность оплаты неустойки с руководством — а дело оказалось не простым, — Плотников неожиданно резко изменил условия и выставил новые: взять в «Молнию» всю его контору целиком вместе с хозяином. Дед Мазай не рассчитывал и принципиально не хотел «спасать» чужих «зайцев». Бойцы «Вымпела» были подготовлены ничуть не хуже, но выполняли несколько иные задачи, воспитывались в ином коллективе, имеющем свои традиции, и чтобы врастить их в «Молнию», требовалась психологическая перестройка. К тому же неизвестно, как отнесутся к чужакам ветераны подразделения, примут ли сразу в свою среду, более напоминающую масонскую ложу, рыцарский орден, чем воинский коллектив. Новичков обычно брали по одному-два, да и то после предварительной подготовки, с испытательным годичным сроком. Дед Мазай считал, что настоящие профессиональные воины выводятся, как птенцы у черных журавлей: редкая эта птица откладывает всего два яйца, высиживает двух птенцов, но один из них обязательно погибает. Зато оставшийся — жизнеспособный и сильнейший, не подвержен ни болезням, ни порокам, а значит, становится здоровым и сильным все племя.