Сергей Алексеев - Удар «Молнии»

— Что сделать? Много чего… Вернуться в Приднестровье и начать все сначала. Но ведь это невозможно?.. Все ушло. Или, например, вернуться в Чечню и установить там действительный мир, без позора для России и без обиды для чеченцев. И тогда вам не пришлось бы искать со мной встреч — сам бы пришел… Как иначе вам верить, если вы уже дважды меня обманули?

Миротворец снял очки — взгляд его был тяжелым и гневным: наверное, за такие глаза царей когда-то называли Грозными…

И скорее всего, он потому и носил очки с затемненными стеклами — чтобы прятать свой взор.

Он уходил к берегу твердым, военным шагом, с высоко поднятой головой, зная, что дед Мазай смотрит ему вслед. И если бы не промоины во льду, заполненные снежной кашей, и не чавкающие ботинки, выглядел бы так же, как когда-то в Приднестровье, в пору своего звездного часа…

Строительный вагончик с выбитым стеклом стоял на попутной полосе, а оранжевый раскатчик утюжил встречную, норовя перекрыть движение на дороге. На переднем плане торчал потушенный асфальтовый котел, возле которого суетился человек в оранжевой безрукавке — то ли пытался растопить его, то ли что-то чистил, но все время посматривал вдоль дорожного полотна.

Сквозь узкую горловину, почти по обочине, проскочил последний грузовик, и раскатчик плотно затворил путь.

— Кажется, приехали, — прокомментировал Головеров. — Нам предлагается свернуть на проселок.

— Серьезные ребята, — отозвался Саня. — И конкретные.

Поворот на гравийную узкую дорогу находился впереди, метрах в двустах, не больше. Глеб сбросил скорость, поехал медленно, чтобы успеть обдумать ситуацию.

— Какие будут варианты, господа военные? Сдается мне, брать нас живьем не хотят.

— Я бы тоже не брал, — подтвердил Грязев. — Хлопотно. Загонят в ловушку подальше от трассы и порубят в капусту.

— И спишут на чеченских террористов. — Глеб докатился до поворота. — Ну что, поиграем у них на нервах?

— Придется… На этой развалине нам не оторваться. Даже если проскочим через тот заслон.

Головеров свернул на проселок и повел машину рывками, работая то педалью газа, то тормозом. Пассажиры задергались, закачались, стукаясь плечами. С трудом выползли на бугор в полукилометре от трассы и остановились.

— Пожалуй, здесь не посмеют рубить. На горизонте две станицы — любую стрельбу услышат.

Анатолий Иванович поерзал, спросил неуверенно:

— Рубить — это как по-твоему?

— Рубить — это рубить. Наповал, значит.

— Расстреляют, что ли?

— А запросто! — «Ковбой», сидевший рядом с Глебом, потянул из-под ног свой рюкзак, дернул завязку.

— Погоди, — остановил его Головеров. — Не дергайся, рано. Поглядим, чего они хотят.

— Мне интересно, где они зацепили? — наблюдая за трассой, проговорил Грязев. — До границы или после?

— Скорее всего, до. А потом передали, — подумав, решил Глеб. — Подставили нам… этого паренька на «Москвиче», нашпигованном аппаратурой. Больно уж грамотно ведут. И спокойно для РУОПа.

Владелец машины завертел головой — не понял, но догадался, что его подозревают. Саня снял напряжение:

— Вряд ли… Воняет от него здорово. На дезодорант не похоже…

— Пожалуй, да… Значит, это не РУОП, а наша контора.

— Это с антеннами-то на крышах? — усмехнулся Грязев. — Или я отстал от жизни за два года?

— Отстал. — Глеб тихо тронул машину, выводя ее на открытое место и тем самым облегчая задачу наружному наблюдению. — Наша контора в полном загоне, такое старье со складов тянут — прошлый век. А МВД на подъеме, вся современная техника там.

— Резонно. И жалко контору.

— Мать вашу, мужики? Вы охренели?! — возмутился «ковбой». — Нас рубить хотят! Чего мы сидим?

— Ладно, не суетись, — оборвал Головеров. — Мы же на своей родной земле, а дома и стены помогают.

— Н-н-ну, блин!.. Под вашу ответственность! — сверкнул глазами «ковбой».

В полукилометре от трассы простояли минут двадцать. Видимого интереса к одинокой машине в степи никто из проезжающих не проявлял.

И вертолет больше не появлялся в небе.

— Все, это определенно наши, — заключил Глеб. — Техника драная, но тактика знакомая. И порубят нас на этой дорожке, Саня.

У «ковбоя» сдавали нервы — бессмысленные, бездарные штурмы одного и того же города не прошли бесследно. Он резко обернулся к «таксисту», корявой, судорожной рукой схватил за грудки, притянул к себе, дыхнул в лицо:

— Ну, падла… если ты сдал — зарежу!

— Не сдавал я! — прохрипел владелец машины. — Выехал утром побомбить…