Михаил Нестеров - Характер победителя

Он изучал историю, чтобы лучше понять людей, с которыми ему предстояло работать. Чтобы не загружать себя лишней информацией, он выбрал «конфликтную» сторону. Итак, в эпоху правления царицы Тамары, когда Грузия достигла пика своего могущества и территория ее простиралась от нижнего течения Куры у Каспийского моря до Трабзонда у Черного, в Панкисском ущелье была построена мощная крепость Торгва – Панкели. Ее развалины сохранились до сегодняшнего дня – как свидетельство былого могущества грузин. А по другую сторону хребта располагалась Кистети – так грузины называли страну вайнахов, чеченцев и ингушей. Так за ее обитателями закрепилось название «кисти», а в русской транскрипции «кистины». И сегодня кистами грузины называют и чеченцев, и ингушей, не делая между ними никакого различия.

Нынешние русские военачальники также подходили к истории однобоко. Они в августовском противостоянии привлекли на свою сторону кистин. А последним лишь бы повоевать, был уверен Терон. Под началом бородатых командиров, снявших свою полевую форму с плечиков, они словно мстили грузинам за то, что те не делали различия между чеченцами и ингушами. Горцы. Малые народы. Что еще сказать?

Американец вернулся к теме разговора.

– Ударить по маленьким городкам, ударить из сердца памятников старины, ударить из прошлого – это насмешка русских над историей Грузии.

– Я этого не говорил, – Джемал вернул должок американцу.

– Уплисцихе и Атени, – еще раз повторил, как посмаковал, Гвидо Терон. – Это хорошая замена жилым кварталам. Я сегодня же доложу в Вашингтон.

– Не забудь упомянуть мое имя, – равнодушно и чуть тихо произнес Шавхелишвили.

Они оба поостыли. Шавхелишвили погрузился на глубину задания, с которым прибыли в Грузию российские военные разведчики: ликвидация полковника госбезопасности. Для его реализации из еще больших глубин подняли отставного полковника спецназа ГРУ. Как старая щука, покрытая мхом, он был покрыт сомнительной славой: «дела на благо родины» чередовались с авантюрами. Не факт, что он сделал хорошие деньги. Шавхелишвили был уверен, что у Марковцева за душой ни гроша. По словам Михаила Артемова, стимулом послужило «небольшое вознаграждение». Артемов работал в ГРУ, а Марковцев работал на эту организацию. И это была существенная разница. Она стала барьером между ними. И эта преграда не позволила Марковцеву протянуть товарищу руку помощи. Он шел по пути своей логики наемника. Артемов, «меняя приоритеты задания», как он выразился, отдалялся от него по другой дороге. Здесь принцип дороги с двухсторонним движением (ты мне, я тебе), как говорят американцы, не сработал.

В этих выводах Шавхелишвили не нашел изъянов. Они стали дополнительной проверкой и, по сути дела, возвращали операцию на прежние рельсы: не четыре квартала Гори задохнутся в отравленном воздухе, но два поселка. Возмездие не заставит себя ждать? В этот раз от Цхинвала не останется камня на камне? Думать над этим – не его планка. У него своя высота, и он был обязан взять ее.

Только одна вещь стала преградой на его пути – это непредсказуемость Марковцева. Это его способность мыслить под пулями. Это его интеллектуальный инстинкт.

То, что знает один человек, знает и свинья. Так сказал Гвидо Терон. Вдвоем они отдали должное паре разведчиков ГРУ: в свою очередь поменяли приоритеты операции. И это был очень важный и своевременный ход. Могла ли случайность помешать их планам? Если только роковая, пришел к выводу Шавхелишвили.

Сергей Марковцев не верил в искренность Сосо, как не верил и в Мастера. Но был третий человек, подлинные чувства которого не вызывали сомнений. Этим человеком был Ясон Мамисашвили. Его подлинность прошла проверку:

«Пистолет принадлежит лично мне».

«Винтовка – моего старшего племянника».

«Мне пришлось объезжать родню в поисках оружия».

«Друзья познаются в беде».

Что же еще он сказал? Какие слова «аргонавта» тронули Марка до глубины души? Ах да, точно. Мамисашвили сказал, что он не большой патриот своей родины. «Я обязательный человек», – постарался объяснить он. Добавил, что не очень-то отзывчивый.

Он был честнее Сосо, потому что, в отличие от последнего, не искал оправданий своим действиям и мыслям. Сосо походил на грузина, убившего свою жену за то, что она не была девственницей, и на вопрос «Была ли она девушкой в первую брачную ночь» горько отвечал: «Была. Потом не стала».