Михаил Нестеров - Характер победителя

– Ты откуда звонишь?

– Из апартаментов царицы Тамары.

– Спроси, нет ли у нее подруги. Я бы приехал на «Ауди»...

– Встреча переносится, Ясон, – снова оборвал грузина Сергей. – У меня гости. Я перезвоню. Отбой.

Марк еще раз проверил стиль оповещений на своем телефоне: бесшумный и виброзвонок. То, что нужно.

Вооруженный винтовкой, он принял единственно верное решение: остался наверху крепости, держа господствующую высоту, имея круговой обзор. А в коридорах-улицах, в тоннеле он становился легкой добычей.

Сейчас главное – не дать себя обнаружить. Сказался опыт. Марковцев в течение часа обследовал объект и изучил его хорошо. Пусть и с натягом, он мог считать себя запертым в крепости. А в таких ситуациях он чувствовал себя уверенно.

Дорога ровная, асфальт положили только недавно, но колонна машин еле плелась. Причин этому Михаил Артемов не находил. Он обратил внимание на скорость, как обращал на каждую мелочь. Все его чувства были обострены. Нервы оголены.

Он сидел на заднем сиденье «Жигулей» четырнадцатой модели, прикованный левой рукой к ручке дверцы. Рядом с ним устроился Джемал Шавхелишвили. Ему было неудобно. Он головой упирался в потолок, но терпел. Чего ради? Еще одна мелочь, на которую обратил внимание полковник ГРУ.

Сам он терпел адскую боль. Нога его налилась болью...

Дорога проходила вдоль берега. По пути Артемов не увидел ни одного дорожного знака. Верно предположил, что по ночам поселки тонут в темноте.

Шавхелишвили перед самым поворотом к крепости попросил Артемова посмотреть в окно:

– Ничего особенного не видите?

Артемов посмотрел в окно. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы охватить взглядом гору, испещренную гротами. В этот момент машина поравнялась с «Нивой», стоящей на обочине. Из окна машины велась съемка. Камера в руках оператора была отнюдь не профессиональная. Наоборот, особой четкости от оператора не требовалось. Он снимал на мобильный телефон. В кадр попала приближающаяся на небольшой скорости колонна машин, а потом и сам Артемов – крупным планом. Колонна повернула к крепости, и это тоже не ускользнуло от объектива. Оператор одним касанием кнопки перемотал на начало и просмотрел часть записи. Если бы запись оказалась некачественной, лицо Артемова нельзя было идентифицировать, пришлось бы возвращать колонну. Это означало нарваться на неприятности.

Оператора звали Теймураз. Он входил в основной состав «Дельта-Джи». После легкого ранения, полученного им во время штурма злосчастной квартиры, он фактически остался не у дел. Сегодняшнее задание было легким, и Теймураз подумал: «И дальше бы так». Раньше такие мысли его не посещали.

Он посмотрел на светящийся циферблат. Ждать Шавхелишвили придется час или чуть больше.

Шавхелишвили принял звонок и нажал на кнопку отбоя, не удостоив Теймураза ни словом.

– В Атени тоже снимают? – спросил Артемов.

– Одна запись послужит доказательством, а две – разрушат сами себя.

– Мудро, – обронил полковник. – Заодно заряд батарейки можно сэкономить: и на съемке, и на докладах.

Сегодня около шести часов вечера Артемова вывели из камеры. Его ждал сюрприз – костыли. Как же здорово передвигаться без посторонней помощи, подумал он. Здорово, но больно. Стоя и сидя – нога затекала. Она наливалась горячим свинцом. Артемов не удивился бы, если бы она разлетелась кровавыми ошметками. Когда он лежал, подняв ногу вверх, боль уходила... в сердце. Так ему казалось. Из головы не уходили мысли о жене, дочери. И как там собака будет без него? Не выбросят, конечно, останется. Останется обделенной его лаской – хозяина.

Сергей Марковцев... Где он? Где этот человек, с которым они на пару забеременели уже второй операцией? Где Спрут, чье семя попало в них?

Артемовым овладели мысли и настроения, которые он испытал несколько лет назад в Ливане: его сжигала неизвестность, и все буквы этого слова были заглавными. Он улетал из Бейрута в Москву. Его неодолимо тянуло на дачу. Он решил, что бросит работу к чертовой матери и будет жить на сбережения, пока они не кончатся. У него в ту пору лицо было с густым налетом безысходности. А сейчас его тело с густым налетом побоев. Шерхан ударил его лишь раз, швырнув на стену. Михаилу Васильевичу казалось: целая стена отпечаталась у него на теле. И тогда, и сейчас его больше всего терзали мысли о Марке...

Его в реальность вернул голос Шавхелишвили. Джемал позвонил кому-то по телефону и доложил: