Александр Тамоников - Архив смертников

— Можешь починить, сержант?

— Давайте новый трамблер — починю, — пожал плечами Васюков. — Только хрен вы его, товарищ капитан, даже на матскладе найдете.

— И что же делать?

— Сочувствую, капитан, — вздохнул Маргелов. — Ладно, долбись со своим авто, а нам идти надо. Может, кто сжалится, возьмет тебя на буксир.

Побитое подразделение потащилось дальше. Начинало темнеть. Ни одной машины на богом проклятой дороге! Алексей снова дергал рычаги, проклинал вредителей-американцев и весь хищный оскал империализма в их лице. Шикарно выполняет задание командования! К стенке таких оперативных работников! В итоге он поставил рычаг в нейтральное положение, скатил машину в кювет, чтобы кто-нибудь сослепу не долбанулся, выключил двигатель, сунул в карман ключ зажигания. Он нагнал уходящую группу минут через пятнадцать, когда она втягивалась в лес. Бойцы спотыкались, вязли в колдобинах, вполголоса выражались. Работали несколько фонарей. Услышав топот за спиной, они обернулись, стряхнули оружие.

— Это капитан Макаров из «виллиса»! — выкрикнул Алексей. — Не стреляйте, товарищи!..

— Что, капитан, не вынесла душа поэта? — послышался насмешливый голос Маргелова, и брызжущий свет облизал его с ног до головы. — Страшновато ночью одному?

— Я с вами, — отдуваясь, сказал Алексей. — Примите в компанию, Денис Петрович?

— Присоединяйтесь, нам-то что? — пожал плечами капитан НКВД. — Допрашивать не будете? Расстрелом стращать не собираетесь?

— Можно подумать, ваше ведомство — такие ангелы, — огрызнулся Макаров.

— Мы всего лишь солдаты, выполняем приказы. Стоим в оцеплении, когда прикажут, ловим диверсантов и предателей Родины, прикрываем тыл наступающих частей в качестве заградительных отрядов. Ладно, не будем собачиться на ночь глядя. Сам-то откуда, капитан?

— Из Красноярска, — ответил Алексей. — Вернее, не совсем, учился там. Родом из Минусинска — есть такой мелкий городишко в Красноярском крае.

— Ничего себе! — присвистнул Маргелов. — Далеко же тебя занесло, капитан.

— Ничего особенного, — проворчал бредущий сзади боец. — Я из Хабаровска, это еще дальше. Заячья Губа на Амуре, может, слышали? Поселок Листвянский, у нас еще завод построили по производству авиационных комплектующих.

— Ну, и какого хрена, Дробыч, ты выдаешь военную тайну? — ехидно заметил лейтенант Аннушкин. — Завод у них, видите ли, построили…

— Так я-то что? — испугался Дробыч. — У нас про этот завод знает весь поселок до последней собаки…

«И все окрестные шпионы», — подумал Алексей.

— Возьмите на заметку, товарищ капитан, — шутливо посоветовал сержант Васюков. — Болтун — находка для шпиона.

Алексей обогнал растянувшуюся колонну. Дорога втягивалась в темный осинник и превращалась в едва очерченную загогулину. Передвигаться можно было только с фонарем. Солдаты спотыкались, глухо матерились. «Одному нужно было уходить, — думал Алексей, дожидаясь отстающих. — За три часа добрался бы до штаба. А с этими калеками и к утру не доберешься…»

— Связался ты с нами, капитан, — догнал его Маргелов, — теперь и сам, поди, не рад. Эй, не растягиваться! Шире шаг, товарищи бойцы! Иначе придется потом объяснять ответственным лицам, где нас носило, — добавил он тише. — А некоторым ведь и не докажешь, везде врагов видят — даже там, где их нет…

— Снова камень в мой огород, капитан? — проворчал Алексей. — Не волнуйся, уж объясню ответственным лицам, где вас носило… Был нелегкий опыт, капитан?

— В сорок втором было дело, — неохотно подтвердил Маргелов. — Старшим лейтенантом был, командовал заградительной ротой на Волховском фронте. Вторая ударная армия в болотах погибала, а ее командующий генерал Власов уже к немцам переметнулся. Получили приказ наступать под Антоновкой — прорвать участок фронта шириной четыре километра, чтобы нашим сделать коридор для отхода. Непродуманный приказ, и отдал его человек, плохо знакомый с ситуацией. Куда там наступать? Мы и отступать-то толком не могли, катились на восток, в болотах тонули. Собрали два потрепанных полка, ударили по отборным немецким частям. Те, конечно, удивились, на пару часов подвинулись — наши и вклинились на пару верст. Потом фрицы надавили с флангов — захлопнули капкан. Всю ночь шел бой, от полков по роте осталось. Наступать — нереально.

— То есть по своим из пулеметов вы уже не стреляли? — уточнил Алексей.

— Не стреляли, — согласился Маргелов. — Наша заградительная рота свой бой приняла. Отсекли нас от штурмовой группы, обложили со всех сторон. Танковая рота и до батальона пехоты — всё нам досталось. Бились, как проклятые, дважды за ночь в контратаку переходили, три танка подбили из шести возможных. Во взводах по шесть-семь бойцов осталось. Утром немцы отошли — тоже выдохлись. Нам тропинку оставили — в болота. Уходить пришлось. Могли бы еще повоевать, но боеприпасы кончились, а с саперными лопатками шибко не навоюешь. Три дня по болоту шли. Еще семерых потеряли. А только вышли — свои же и повязали. «Смерш» еще не придумали — особисты орудовали. Всех за колючку, и давай на допросы гонять. Картину боя восстанавливали. Почему не приняли мер для успешного наступления, почему не остановили бегущих бойцов, почему позволили немцам загнать вас в котел? Словно мы тут чертовы полководцы и способны переломить ситуацию на фронте. Несколько ночей пытали, ловили на нестыковках, инкриминировали измену и сотрудничество с немцами… Тогда я и понял, капитан, что этим людям плевать, кто на самом деле виновен, а кто нет. У них план по выявлению предателей, они работают, из кожи лезут… лишь бы привлечь кого-нибудь и к стенке поставить. Вздорные обвинения — ничего более вздорного я в жизни не слышал. Уши вянут, отчаяние берет — и ведь ничего не можешь доказать…