Александр Тамоников - Архив смертников

— Задержу, уезжайте! Сейчас попляшут у меня! Долго, суки, плясать будут!

Надрывался в кузове Волынец: «Назад, Сенько! Капитан, тормози!»

— Не тормози, Макаров, — вяло пробормотала Эмма, — уже не спасем Семена, уходить надо…

Бой был коротким, Алексей наблюдал за ним урывками, вертя головой. Камарник дополз до угла, распластался, разбросав ноги. И когда мотоцикл рванулся вперед, стал с ожесточением рвать спусковой крючок. Мотоциклист выскочил, залег в колее, а пулеметчик спрятался в люльке. Транспортное средство застряло поперек переулка. Автоматчики открыли огонь. Камарник откатился, выгадав несколько секунд. Пули терзали многострадальную землю, выбивали фонтаны глины. Поднялись пехотинцы, побежали, пригибаясь. Он снова стрелял, торопясь жить, торопясь убить хоть кого-нибудь! Срезал двоих, радостно засмеялся, обнажая прокуренные зубы. Приветливо помахал уходящему грузовику. Он мог еще уйти, сорваться в лес на другой стороне дороги, шансы имелись, но почему-то не стал этого делать. Кто-то швырнул гранату. Она не долетела, взорвалась метрах в десяти от партизана. Он уткнулся в землю, осколки разлетелись, не зацепив. Но слишком долго приходил в себя. Пока тряс головой, немцы подобрались ближе, кто-то бросил вторую гранату. Взрыв прогремел в том месте, где он лежал…

Фора оставалась, пока еще заведут свои мотоциклы, вытащат их на дорогу… Машина, виляя, уносилась за деревья. Пули деформировали задний борт, стучали по будке. «Только не в колесо, — молил про себя Алексей. — Только не в колесо…»

— Получай, паскуды, это вам за Камарника! — орали партизаны в кузове, изводя патроны.

Эмма в кабине давилась слезами, вцепилась в ручку над головой. Снова обрыв, месиво под колесами, глина летела веером. Погоня мешкала, бежали только пехотинцы, их пока удавалось сдерживать. Машина медленно выбиралась из грязи. Сзади возились партизаны, трясся борт, они спрыгивали на землю, пятились за машиной, ведя огонь из «ППШ» и «МР-40». Рев за спиной — один из мотоциклов вырвался из переулка. Какие настырные! Захрипел Волынец, выронил автомат, закачался. Закричал голосистой выпью Мазурович, кинулся ловить товарища. Но, видно, понял, что бесполезно: отпустил его, стал поливать наседающих фашистов, сменил магазин, опустошил и его. Машина вырвалась из ловушки, Алексей переключил передачу. Распахнулась дверь, возник Василь — страшный, словно не от мира сего, в лице ни кровиночки. Алексей подал руку, втащил его в кабину. Тот отдавливал ноги, рычал, плевался.

— Суки, они Алеську Волынца убили… Капитан, гони отсюда, на хрен!..

Он залез в раскрытый люк, откуда торчал приклад пулемета, закрепленного в шарнире турели. Эмма подалась вперед, обняла его за ноги для устойчивости. И правильно, он чуть не сорвался, когда вращался вместе с турелью на 180 градусов! Забился «косторез».

Дорога становилась относительно ровной, приближалась развилка. Прямо — дорога к мебельной фабрике, направо — к объекту «Waldhutte», возвращаться на который уже не было никакого желания. Невероятное везенье — обе дороги пустые! Мазурович продолжал стрелять. Погоня отстала. Один из мотоциклов ему, похоже, удалось подбить, он лежал, перевернутый, заблокировав проезд. Вокруг него в сгущающихся сумерках мельтешили фигуры. Алексей свернул налево — в проезд между рвами. Впереди проявлялись секции фабричной ограды. Пустой проезд в город! Но не успел он завершить маневр, как снова попал под обстрел! Стреляли с дороги, ведущей к объекту. Полумрак прорезали мощные фары. Пробились через завал, уроды? Сколько их там было? Темнота не позволяла оценить даже приблизительно. Но, слава богу, не танк. Обычный грузовик с солдатами…

Алексей вписался в поворот под треск пулемета над головой. Эмма держала Мазуровича, ее глаза поблескивали в сумерках, она шмыгала носом. Никто не хотел умирать! Но тут уж как повезет… «Опель», груженный секретными материалами, въезжал в город, который в этой части казался полностью безлюдным. Машину трясло на ухабах. Снова к волку в пасть? — пронеслась невеселая мысль. Алексей прилип к зеркалу заднего вида. В стане врага наблюдалась сумятица, попасть под такой ливень фашисты не рассчитывали. Василь разнес обе фары, и водитель, как слепой, тыкался в обочины. Похоже, угодил в ловушку, машина накренилась. Было видно, как из нее выпрыгивают люди, разражаются вспышки в темнеющем воздухе.

Алексей свернул в ближайший отворот. Эх, родимые ухабы… Машину трясло так, что, казалось, уже отваливаются рессоры. Он вынудил себя сбавить обороты. Тише едешь — дальше будешь! Снова переулок, он подался туда, выключил фары…