Чингиз Абдуллаев: Исповедь Сатурна

Когда Барлоу вернулся в свой вагон, я пошел выпить кофе и обратил внимание, как эти двое напряженно замерли, увидев меня. И лишь после того, как я выпил свою чашечку кофе и собрался уходить, один из них сказал другому что-то по-итальянски. Я услышал его слова, уже выходя из вагона. Итальянского я не знал, но меня неприятно поразило, что эти двое говорят именно на этом языке. Если Барлоу и «русская мафия» специально подставляют меня, чтобы предъявить в качестве убийцы, то для кого они это делают? Конечно, не для полиции. Выходит, что в нашем деле замешаны и «макаронники». Ведь Ерофеев перед смертью говорил о каком-то Чезаре Кантелли. И я слышал, как Коготь говорил об Анчелли. Если я не ошибаюсь, клан Анчелли один из самых известных на востоке Америки. В этой свободной стране вы еще можете сбежать от нашей доморощенной мафии, но с «коза нострой» шутки плохи. Они действительно могут узнать все мои счета и проверить все прежние документы в иммиграционной службе.

Эти двое незнакомцев выглядят очень убедительно. Они явно не киллеры. Они, скорее, охотники на киллеров. Наверное, есть какой-то непонятный парадокс в том, что фамилия Нади была Келлер. И я теперь Алекс Келлер, на которого будут охотиться эти двое итальянцев. Или не будут? Но тогда зачем они в поезде? И каким образом они знакомы с Барлоу? Абсолютно ясно, что это итальянцы, ведь когда я выходил из вагона, один из них чисто подсознательно сказал что-то другому по-итальянски. Он, конечно, не хотел, чтобы я его понял. Но получилось, что он себя выдал. Ведь если бы он сказал по-английски, я бы еще мог сомневаться, а теперь у меня не осталось сомнений. Не слишком ли много мафиози на одно убийство? И если за мной следят сразу две мафии, то шанс остаться в живых соответственно уменьшается не в арифметической, а в геометрической прогрессии.

Я вернулся в свой вагон, запер купе. Мне нужно обдумать свое поведение. Предположим, Барлоу работает сразу на две «конторы». Он довольно пронырливый адвокат и может понимать, как ему выгодно не портить отношения ни с русской, ни с итальянской мафии. Наши бандиты хотят меня подставить итальянцам. За такую игру уже поплатился Семен Ерофеев. Наверное, они о чем-то договорились с итальянцами, а он решил в последний момент переиграть. И получил три пули в грудь.

Поднявшись, я выхожу из своего купе и стучу в соседнее, где расположился Барлоу. Он теперь никому не верит и открывает дверцу своего купе, только вызвав Трошина по мобильному телефону. Вот и теперь соседняя дверь открылась, и из нее выглянул Трошин. Недовольно взглянув на меня, он три раза стучит в дверь. Наконец Барлоу открывает.

— Что вам нужно? — испуганно спрашивает Барлоу.

— Кто такой Гримасник? — у меня нет времени на дипломатические ухищрения, поэтому я сразу задаю именно этот единственный вопрос.

Барлоу изумленно таращит на меня глаза, потом смотрит на Трошина. Тот отворачивается, и Барлоу кричит:

— Первый раз слышу! — И с этим криком он захлопывает дверь перед моим носом.

Я возвращаюсь в свое купе. Ерофеев сказал, что Гримасник меня продублирует. Значит, это может быть кто-то из итальянцев. Или нет? С такой кличкой может быть и русский бандит. Хотя мне от этого совсем не легче.

Утром мы прибываем в Монреаль, и мне совсем нетрудно заметить, что пара итальянцев, которая «случайно» оказалась в нашем поезде, также «случайно» оказывается в одном отеле вместе с нами. Впрочем, меня уже ничто не волнует. Я твердо решил промахнуться. Если всем нужен такой убийца, как я, то мне важно только зафиксировать свое присутствие. Лучшие адвокаты помогут мне только в том случае, если я промахнусь. И бывший премьер окажется жив. Я, конечно, постараюсь попасть ему в ногу или в руку, но убивать не буду. Пусть они ищут другого киллера и подставляют друг друга. У меня двое детей, и я хочу видеть, как они вырастут.

Онищенко должен выступать на каком-то собрании украинцев. Нужно сказать, что в Канаде их довольно много. И когда он выйдет с этого собрания и пойдет через площадь к машине, стоящей у фонтана, я могу действовать.

Два высоких здания симметрично расположены по краям площади, и мне нужно только оказаться на одном из них, чтобы прицельно выстрелить. В четыре часа вечера Трошин передает мне чемоданчик с уже приготовленной винтовкой. В пять часов вечера он подъезжает за мной на машине. По взаимной договоренности Барлоу обеспечивает нам алиби, устраивая прием для своих друзей-адвокатов.