Чингиз Абдуллаев - Исповедь Сатурна

— У тебя точные сведения?

— Я плачу хорошие деньги за точные сведения.

— Хорошо. Приготовь людей. Сразу после Монреаля, как только я передам условный сигнал, ты должен… — На всякий случай Чезаре, не произнося ни слова, провел ребром руки по шее, и Маурицио его понял, кивнув в знак согласия.. — Оба участника нашей встречи. Ты понимаешь?

Маурицио снова кивнул. Он тоже не хотел ничего говорить, опасаясь, что ФБР может записать их разговор. Он поднял два пальца, как бы спрашивая: «Обоих?» Чезаре кивнул в знак согласия. Маурицио опустил руку и тоже кивнул в ответ.

— Как ты думаешь, у них не сорвется? — спросил Чезаре.

— Не думаю. Они приготовили два варианта. Не должно сорваться.

— Тогда договорились. Мой сигнал… — Чезаре наклонился и прошептал на ухо условный сигнал.

Разговор был закончен. Маурицио вышел из автомобиля, мягко закрыв дверцу, и подозвал водителя. Через минуту машина отъехала. Чезаре сидел мрачный. Если в Монреале по каким-либо причинам все сорвется, придется поручить Маурицио самому отправиться в Канаду и решить вопрос с этим бывшим чиновником. В конце концов, самое важное — выполнить обещание Джулио, которое он дал своим европейским друзьям, а свалить вину на кого-нибудь можно будет всегда. Если понадобится, придется пожертвовать даже самим Маурицио, лишь бы выполнить поручение, данном им из Европы.

Чезаре не знал, что в тот момент, когда он встречался с Маурицио, Семен Ерофеев докладывал Когтю о своей беседе:

— Звонил Чезаре Кантелли. Торопит нас. Спрашивает, когда мы выполним их «заказ».

— Ты бы послал его подальше, — лениво посоветовал Коготь. — Он, видимо, не представляет, как трудно найти подходящего человека. И сколько денег пришлось потратить. Ты бы ему сказал, что мы уже потратили тысяч двести.

— Ему это неинтересно, — ответил Ерофеев.

— А мне неинтересно выполнять их … заказы, — прохрипел ругательство бандит.

Ерофеев поморщился.

— Подожди, — сказал он, — не нужно так нервничать. Мы уже все подготовили. Левша должен через три дня приехать в Монреаль и там все решить. Если вдруг сорвется и он не сможет поехать, мы на всякий случай приготовили Гримасника. Он тоже будет стрелять, но его оставлять в живых нельзя. Иначе начнет рассказывать, зачем его вызвали и всякие там глупости. В общем, у нас все готово, я думаю, эти «макаронники» останутся довольны. Конечно, лучше, если будет стрелять Левша. Его можно будет потом предъявить суду присяжных, как они и просили.

— Вечно эти итальянцы пудрят людям мозги, — раздраженно проговорил бандит. — Нужно просто убрать человека. Так бы и сказали. Нет, им еще и убийца нужен, чтобы его потом на суде показать. Не страна, а сборище юристов с их вонючими законами. Не нравится мне здесь. И вообще не нравится мне эта история.

— Почему не нравится? — рассудительно спросил Ерофеев. — Они ведь объяснили причины. Им важно, чтобы бывшего украинского премьера убил кто-нибудь из наших. Не связанный с кланом Анчелли. Как раз все понятно.

— Умный ты, Сема, человек, — вздохнул Коготь, — я это всегда говорил. Только ты в колониях не бывал, в зону не ходил. И поэтому опыта у тебя нет. Думаешь, зачем Анчелли нужен убийца? Именно такой убийца, из наших? Чтобы его полиции показать? Нет, конечно. Они так от других семей отмазаться хотят. Понимаешь?

— Конечно, понимаю. Мы так и договаривались. Почему тебя это начало волновать?

— И все-таки ты не понимаешь. Знаешь, как в зоне обычно бывало? Если в бараке есть хотя бы одна сука, то начальство все равно правду узнает. И чтобы никто не узнал, нужно быть уверенным, что в бараке никого из них не осталось. Всех извели под корень. Понял?

— Нет. Я в бараках не был. Ты меня извини, но скажи прямо, чего ты беспокоишься?

— Если им так важно подставить убийцу, чтобы никто об этом не узнал, значит, им еще важнее будет потом обеспечить себе алиби. Они ведь знают, что кроме убийцы остались еще два человека, которые могут рассказать о нашем договоре. Это мы с тобой, Сема. Теперь-то ты меня понял?

Ерофеев нахмурился. Он обдумывал услышанное и чем больше думал, тем сильнее хмурился. Наконец он произнес:

— Они на такое не пойдут.

— Еще как пойдут, если понадобится, — возразил Коготь. — Ты ведь их психологию лучше моего знаешь. Вот и поразмысли. Пойдут они на это или не пойдут.

Семен Ерофеев долго молчал. Потом неожиданно спросил:

— У тебя ничего нет? Мне, кажется, укол нужно сделать.

— Потерпишь со своим уколом, — зло прошептал Коготь. — Ты мне лучше скажи, что нам делать.