Алексей Шерстобитов - Чужая жена [СИ]

Тем временем, Арон уже не мог сдерживаться. Старик, плюнув на свою безопасность, забыв все, чему его учили осторожные предки, еле-еле затащил, до сих пор не пришедших в себя, боевиков, в свой джип-пикап, уложив их в кузов, направившись в город, вооруженный тем же электорошокером…

Сколько раз наблюдал любой из нас за действиями другого человека, иногда не понимая, что движет им. Мы часто уверены в том, что хорошо знаем причины, мотивы, в то время как и в себе-то толком разобраться не можем.

Многое ли зависит от человека в момент, когда у него совершенно нет ни только времени на обдумывание, но и того, отчего можно оттолкнуться. Страсти разгораются мгновенно в каждом. Где правда, а где ложь разобраться сложно. Правильное мнение, боязнь ли это или отчаяние безысходности — понимаем после. Что делать не имеющему опыта, но поставленному в такую ситуацию, где и бывалый-то теряется.

Одно верно, по словам святителя Григория Богослова: «Будучи страстными, мы отнюдь не должны веровать своему сердцу; ибо кривое правило и прямое правит»…

Арон мчался в город, совершенно не зная, зачем и к кому едет. Его несло непреодолимое нечто, и он не хотел разбираться, что именно. Одно его успокаивало — он не думал о себе. Находясь в состоянии почти аффекта, от ужасной, как ему казалось, уже состоявшейся драмы, заключавшейся в неизвестной участи Светищева и Мариам, старик слился с героическим порывом, был готов перебить всех врагов, встретившихся у него на пути. Плана не было, всех, кого он знал здесь, можно пересчитать по пальцам, боевой единицей он даже сам себя не считал, но мог завалить всех своей отчаянной отвагой, а также страстной жаждой жертвенности.

В героических мыслях он пролетел город, очнувшись от мыслей, вернулся. Пытаясь найти хоть кого-нибудь, заглянул в десяток домов, но все тщетно. Все учреждения были пусты, люди, как вымерли. Он вспомнил, что на подъезде к городу заметил огонек в одной избе и отправился туда. Там он встретил еще одного горе-героя — Егорыча. Чудо-связист, еле держась на табурете без одной ножки, что-то паял, уже не имея сил, нашептывал: «Врагу не сдается наш горрррдый «Варяг».

Держава был невозмутим и потребовал хоть какой-то информации, объяснив, что имеет важное сообщение для «наших».

Услышав, что в его машине имеются два плененных террориста, Егорыч недоверчиво посмотрел на него, смерил своим взглядом, ухмыльнулся торчащему из нагрудного кармана электрошокера, извинившись, пошел проверить. Увидев настоящих бородачей, он объявил, что за «енту» победу русского оружия необходимо выпить, чтобы, как он выразился «масть не пропала», и исчез в погребе. Минутой спустя он заставил выпить и «Карпыча». «Карпыч» поддался, но с условием его присоединения в свои ряды. Обещание Егорыч исполнил своеобразно, что-то наколдовав со своим оборудованием, протянул наушники с микрофоном Арону и кивнув головой, мол, говори, уронил свою буйную головушку на грудь, мгновенно впал в глубокий сон…

Старый еврей такого предательства не ожидал, начал кричать, популярно объясняя, что в дни грозящей Родине опасности, так не поступают, пока не услышал чей-то голос. Наушники попали на место предназначения и ошарашенный патриот понял, что он не один!

«Анатолич» успокоил воинствующего ювелира и попросил подвезти «этих бородатых» к какому-то перекрестку, где его будут ждать.

Прежде, чем выехать, он написал несколько слов связисту, далее направился, как ему казалось в нужном направлении.

Поговорка утверждает: «Благими намерениями… дорога в ад вымощена» — это мог бы быть эпилог для следующих строк, но как не странно касаются они Державы только первой частью этой фразы…

Ильяс вел своих людей, прибегая ко всем осторожностям, имея с собой пленников. Андрей пришел в себя, но идти ему было тяжело. Опираясь на Мариам, он судорожно пытался придумать хоть что-то. Следом шел Раскатный. Если бы в темноте можно было видеть выражение его лица, то каждый рассмотревший его, понял, что он только ждет удобного мгновения. Вся его застывшая мимика выдавала сконцентрированность и готовность.

Подойдя к оврагу, Ильяс начал чувствовать неуверенность от непродуманности дальнейших шагов, неопределенности, явной нерациональности. Этот человек не собирался расставаться с жизнью, поскольку имел, что терять. Он прекрасно понимал — большая часть наемников погибнет, а деньги на них ему уже выделили. Он даже был заинтересован в их поголовном уничтожении, хотя и рассчитывал оставить в живых двух своих братьев. Впрочем, оба не должны были принимать участия в сегодняшнем. Обозлившись, он не отправил их домой за два дня, как предполагалось ранее. Да они, собственно, ничего и не знали. Сейчас он забыл о них, не помня ни о ком, с кем встречался когда-либо. Его Аллах превратился в бога войны, точнее терроризма, не жалеющий никого, уничтожающий, не милующий, жестокий, кровожадный. Уверенность в том, что, чем больше людей он сегодня положит, тем больше шансов, что этот бог полюбит его и сохранит ему жизнь!..