Сергей Зверев - Спасти Париж и умереть

Доктор Менгеле выбрался из машины.

– Хайль Гитлер! – Генерал улыбнулся.

– Хайль! – Менгеле позволил себе вскинуть руку чуть более вяло.

– Итак, я приветствую вас, доктор, на моей территории, – генерал Данциг перешел на фамильярный тон и долго тряс руку медика. – Самолет, который вы ожидаете, уже давно прилетел… – Генерал махнул рукой, указывая на бомбардировщик, стоявший на некотором расстоянии от остальных самолетов.

Менгеле, приставив ко лбу ладонь, посмотрел на самолет.

– Отлично, – сказал он. – Клаус Рено помог мне, разместив мой заказ на одном из своих заводов в Марселе. Что же, займемся разгрузкой…

Они с генералом сели в автомобиль и направились к самолету. Туда же покатили и грузовики. Менее чем через минуту пространство вокруг самолета было оцеплено. Пленные под присмотром охраны перегрузили из самолета в грузовики черные продолговатые ящики. На каждом были изображены череп и две скрещенные кости.

– Что в ящиках? – улыбнулся генерал.

– Наш с господином Рено секрет.

– Не хотите говорить?.. – улыбнулся генерал и добавил после того, как Менгеле поморщился: – Какова здесь культурная жизнь, в столице Франции? – Данциг заглядывал при этом Менгеле в глаза.

Тот подумал, прежде чем ответить.

– Основная культурная жизнь лягушатников протекает в ресторанах и бистро, – наконец ухмыльнулся Менгеле. – Редкие исключения связаны с немецкой культурой… Вот, например, премьера «Вольного стрелка»…

Менгеле не договорил. Впереди раздался какой-то крик, и доктор, словно гончий пес, устремился вперед. Рядом с грузовиком суетились полосатые фигуры пленных, на земле что-то лежало.

– Что там случилось? – спросил генерал.

– Минутку, – ответил Менгеле. Он подозвал офицера охраны. – Что такое? – осведомился доктор, когда запыхавшийся охранник приблизился.

– Эти сволочи уронили один из ящиков, – откозыряв, доложил охранник.

– И что? – зарычал Менгеле.

– Ничего. Крышка отскочила.

Доктор бросился к упавшему ящику. Стало видно, что в древесных стружках упакованы двадцатикилограммовые баллоны, на каждом шла надпись «Циклон-Б».

– Осторожней, сволочи, – выругался Менгеле. – Сейчас все здесь нанюхаемся… Крышку – на место!.. Живо! А вы! – заорал он на приблизившихся солдат. – В сторону! Сейчас же! Никому не смотреть!!! За нарушение приказа – расстрел!

Менгеле, дрожа всем телом, оглянулся. Рядом стоял озадаченный Данциг.

– Что с вами? – полюбопытствовал генерал. – Вы так разозлились…

– А, нервы! – Доктор махнул рукой. – Эти остолопы вечно все испортят…

– А вы не раздражайтесь по мелочам, – доброжелательно произнес генерал, протягивая собеседнику пачку сигарет «Георг Пятый». – Такие люди, как вы, у нас наперечет. Если будете нервничать, одним станет меньше. Все утрясется. Главное, ваш груз прибыл, сейчас его погрузят…

Менгеле взял сигарету, прикурил от протянутой зажигалки.

– Кстати, о культуре, – сказал он, наблюдая, как ящик с приколоченной заново крышкой погрузили в кузов грузовика. – Подумать только! Эти лягушатники ввели меня в художественный совет Гранд-опера! Как вам это нравится!

Генерал хмыкнул, потом важно произнес:

– Тем самым они признали превосходство немецкой нации!

– Но я не профессионал в музыке…

– Талантливый человек – талантлив во всем, – решительно заявил генерал Данциг.

Погрузку скоро завершили. К собеседникам подскочил офицер охраны:

– Этих пленных – в бараки или в крематорий?

– В крематорий, всех в крематорий… – рассеянно ответил Менгеле. – Так что вы говорили о талантливых людях?

Августовское солнце опускалось к горизонту, когда здание Гранд-опера осветилось изнутри. Светомаскировочные шторы были укреплены на окнах, но на несколько минут было решено дать полный свет, чтобы проверить трюк, запланированный на день премьеры. Ярко освещенное, праздничное здание Гранд-опера в оккупированном Париже! Фоторепортеры сделают снимки, получится хороший пропагандистский ход…

Но вот свет погас. Члены художественного совета, маленькой стайкой собравшиеся на площади, наблюдавшие оттуда за театром, поспешили вернуться в здание.

Они прошли через пустое фойе, расположились в пустом зрительном зале. Но оркестр был на месте, артисты ждали за кулисами, и по залу ходил взволнованный режиссер. Вот он сделал знак дирижеру, и оркестр грянул увертюру… Начался предпремьерный костюмированный показ оперы «Вольный стрелок» Карла Марии фон Вебера.