Сергей Алтынов - Болевой прием

Больше всего в жизни терпеть не могу начальственный тон всяких там, мягко выражаясь, младших командиров. Впрочем, доклад этих товарищей меня не очень интересует. Департамент контрразведки занимается отработкой версии с иностранными разведками, отрабатывает сомнительных лиц из посольств Англии, США, Китая, Израиля, некоторых арабских государств. Прокуратура ведет следствие, милиция на подхвате. Все работают, все ищут, результат написан на выжидающих лицах сидящих передо мною чинов спецслужбы.

– Вам, кажется, нужна была лошадка-пони? – спросил меня полковник Губанов.

Что ж, ничего удивительного, первый заместитель должен быть в курсе всего, чем озабочен начальник.

– Да, мне нужна именно такая лошадка, – отвечаю я.

– Лошадка-пони вам будет, но... – полковник выдержал выразительную паузу. – По-моему, у вас сейчас не очень много времени, чтобы заниматься лошадками.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

Некоторое время мы все четверо сидим молча. Полковник сохраняет подчеркнутую невозмутимость, Антон Пирогов скромно ждет своей очереди, поправляет запотевшие очки, Пограничник Кириков с трудом сдерживает раздражение. Казарменным людям не просто смириться с моей манерой поведения.

– Ну что ж, – я обвожу пристальным взглядом всех трех, – ситуация сложилась следующим образом...

И тут я четко, ничего не скрывая и не утаивая, рассказываю господам офицерам обо всех событиях, происшедших со мной в последние дни. Но в самом конце добавляю следующее:

– Самое интересное, что след оказался ложным. Ни Ольга, ни Сергей Шорников не представляют никакого оперативного интереса. А их зачем-то пытались убить. Оба абсолютно не в курсе дела. Информации – ноль.

– Так уж и ноль? – переспросил Антон Пирогов.

– Можете мне поверить!

– И где они сейчас?

Этот вопрос задал полковник Губанов.

– Они в безопасности, – отвечаю я.

– Хотите сказать, что мы не обеспечиваем свидетелям безопасность? – вступает в разговор Пограничник Кириков.

– Во-первых, они никакие не свидетели, – качаю головой я. – А во-вторых... Вам, майор, должно быть понятно, что я имею «во-вторых», при юноше не хочется произносить матерные слова...

Я киваю в сторону Антона, и у того тут же запотевают очки.

– До недавнего времени я шла по ложному следу, меня при этом пытались убить, как и тех случайных людей, с которыми я общалась, – подвела итог я. – Но сегодня ночью мне удалось выйти на новый след, короче, вышла на одного интересного разговорчивого человека... Об остальном доложу не раньше сегодняшнего вечера.

Выведу, теперь уж точно выведу из-под удара блондинку и подполковника. Стрельба прекратится... Но лишь на какое-то время.

– А всю ли правду вы нам говорите? – спрашивает, чуть ли не зубами скрипя, Кириков.

– Представьте себе – всю! – отвечаю ему не моргнув глазом.

– И что за «новый след»?

Это уже вопрос от Губанова. Что ж, он начальство, ему по службе положено интересоваться.

– Сократ Иванович никогда не задавал мне лишних вопросов, – при этих словах мне захотелось закинуть ногу на ногу и пустить в лица присутствующих по струе сигаретного дыма.

Хотя сигареты я курю лишь для камуфляжа и излишнее хамство тоже не в моем характере. Но напомнить о том, на каких условиях я работаю со спецслужбой, сейчас самое время.

– Что ж, Евгения, поступайте как считаете нужным.

Этой фразой полковник Губанов дал всем понять, что разговор окончен. Пирогов поправил очки, Кириков непринужденно отвернулся к окну.

– Когда и где я могу забрать пони? – спросила я на прощание.

– Увы, не раньше завтрашнего дня, – ответил мне полковник. – Мы ведь еще созвонимся?

Обратный путь проделываю не торопясь. По дороге набираю номер Златы.

– Я долго не звонила, потому что была очень далеко. Ты сердишься на меня?

– Нет, не сержусь... Ты покажешь мне лошадку?

– Да, совсем скоро! Артур Иванович должен разрешить.

Артур Иванович – лечащий врач. Разрешит он с первого захода или нет, я не уверена. Но если пони я достану, то уж и его уломать сумею.

– Расскажи мне что-нибудь, – просит Злата.

Истории собственного сочинения у меня иссякли, новые не придумывались. И тут я вспомнила сказку про цветик-семицветик, последний лепесток и девочку, которую, как и меня, звали Женя. Собственно говоря, поэтому я сказку и запомнила. Вот своими словами я и пересказала, как девочка Женечка загадала свое последнее волшебное желание – чтобы хромой мальчик Витя мог ходить без костылей... А потом, попрощавшись со Златой, подумала – а ведь Витя понравился Женечке потому, что был задумчивый и сосредоточенный, сидел себе на скамеечке, книги читал. Потому как был хромым и бегать не мог. А был бы Витя на тот момент здоровым, носился бы по двору, как последний гопник, гонял кошек, бил стекла. Такой Женечке вряд ли понравился бы. Впрочем, сказка есть сказка. Чем критиковать чужую, надо сочинить собственную. Но сказки мне сейчас в голову не лезли. Если за мной пустят «хвост», «наружку», то я совсем даже не против. Дело сделано. Мои нынешние противники сами понимают, что Ольга и брат Шорникова ничего существенного не знают и знать не могут. Ликвидировать их решили на всякий случай, за компанию со мной, чтобы отрубить концы намертво. Теперь же я заявила, что вышла на некоего «разговорчивого человека». Господа похитители прекрасно понимают, что такое вполне может быть. И им теперь нужно во что бы то ни стало вычислить этого «разговорчивого»...