Сергей Алтынов - Десантура разминается

– Да, есть и наша вина в том, что в советской школе появился идеологический диверсант! – такими словами завершила речь Будущая Шпазма, посчитав, что немного самокритики делу не повредит.

Завуч умильно кивнула головой, самый красивый мальчик приготовил руки для аплодисментов. Так, во всяком случае, вообразила Будущая Шпазма.

– Ну, Сидоров! Что ты теперь скажешь в свое оправдание? – повернулась она всем корпусом к Ване. – Предоставляем слово тебе!

Да-да – уже тогда она знала, когда стоит показать себя в меру демократичной.

– Кто идеологический диверсант? – спросил Сидоров, поднявшись со своего места.

– Ты! – торжествующе произнесла Будущая Шпазма, вытянув вперед указательный палец.

– В рот тебе срали коты! – в рифму ответил Ваня Сидоров и, опустив голову, сел на свое место.

Что тут началось! На Ваню заорали одновременно завуч, классный руководитель и учительница физкультуры. Но до этого грянул дружный и громкий, совершенно не запланированный собранием хохот, проще говоря – ржание. Не в силах себя сдержать, заржали сами школьные комсомольцы, и громче всех хохотал самый красивый мальчик!

В отместку Будущая Шпазма сумела добиться исключения Сидорова из школы. Говорили, что он устроился куда-то работать и поступил в вечернюю школу рабочей молодежи. Ну а Будущая Шпазма в скором времени из школьных комсоргов стала комсоргом экономического факультета МГУ. Она специализировалась на экономической географии и вела бурную общественную деятельность. На обязательных в те годы политинформациях она клеймила загнивающую западную экономику и восторженно рассказывала о повышении удойности коров в советских колхозах. На втором курсе она вступила в коммунистическую партию, что в те годы было необходимым условием для будущей успешной карьеры. Но, как известно, человек зачастую предполагает одно, а все получается совершенно противоположным образом. Как только Будущая Шпазма окончила университет, грянула горбачевская перестройка, а затем и «лихие девяностые». Про партию и комсомол стали появляться анекдоты и издевательские песенки, которые исполняли по центральным телеканалам некогда запрещенные рок-группы. Однако Будущую Шпазму это нисколько не смутило. Вот уж в чем у нее действительно был несомненный талант, так это в умении бежать впереди паровоза! Не торопясь расставаться с партийным билетом (мало ли что?!), она начала писать статьи о зверствах сталинского режима, вспомнив о своем дальнем, некогда репрессированном родственнике. Статьи пользовались успехом, так как в те годы только зарождалась митинговая (площадная) свобода. Фактов в творениях Шпазмы было с гулькин нос, зато много эмоциональных, резких фраз, которыми вскоре пестрели плакаты демократически настроенной митингующей общественности. В журнал, где она работала, периодически приходили письма на ее имя. Некоторые благодарили и восхищались ее смелостью (не зная, что каждое предложение в статье согласовывалось с инструктором горкома, курирующим журнал), некоторые наоборот – возмущались. Однажды она получила письмо следующего содержания: «Вы так много говорите о демократии, свободе и ужасах коммунистической тирании. А почему тогда у вас внешность Л.П. Берии? Вы намеренно хотите быть на него похожей или вы его близкая родственница?» Письмо привело Будущую Шпазму в бешенство, она даже не стала читать подписи и обратного адреса, который присутствовал на конверте. Отвечать по существу было нечего... Она изорвала письмо на мелкие клочки и швырнула их в унитаз.

В начале девяностых Будущая Шпазма вновь решила сменить свой идеологический профиль. Вспомнив о своем экономическом дипломе, она стала писать экономические статьи и уже больше не возвращалась к порядком поднадоевшим «кровавым тридцатым». Теперь она доказывала необходимость либеральных реформ, ликвидации государственного планирования, требовала, чтобы МВД и прокуратура не смели прикасаться к зарождающемуся классу предпринимателей, даже если те в серьезных неладах с законом. Последний тезис она аргументировала тем, что любое первичное накопление капитала всегда незаконно. Это она вычитала в каком-то западном издании. Тех же, кто имел с ней несогласие в сугубо экономических вопросах, она тут же называла фашистами, «красно-коричневыми провокаторами», двумя словами – врагами народа и идеологическими диверсантами. Однако на подобных статейках серьезный капитал сколотить было проблематично, а именно об этом мечтала Будущая Шпазма. И вот в один прекрасный день ее мечта осуществилась. Ее вызвал к себе в офис некто Иван Эмильевич Ширман, молодой предприниматель, надежда будущей Демократической «Эрэфии». Она была уверена, что Иван Эмильевич хочет сделать ее своей «правой рукой» – экономическим советником и экспертом по всяким ценным бумагам. В шикарном кабинете ее встретил уже заметно полнеющий и лысеющий молодой человек, лицо которого показалось Будущей Шпазме знакомым. Поздоровавшись, он начал беседу с цитаты из классика: