Сергей Алтынов - Десантура разминается

При последних словах Иван Эмильевич весьма саркастически улыбнулся и переглянулся с Рыбаковым, который сделал вид, что последняя фраза его не коснулась.

– У всех убитых была профессиональная охрана, экспертиза не находила никаких следов, и везде была выложена свастика из отработанного оружия, – продолжил Казаков. – Последние три года об этих «карателях» не было ни слуху ни духу. И вот... Сами знаете!

– Не за горами четвертое число, – изменившимся, серьезным тоном проговорил Ширман. – Начало операции «Амнистия». Наш покойный шеф, как и его гости, включая Максима Рыбакова, были в ней задействованы. Что теперь делать? – поочередно оглядев Юрия Генриховича и Казакова, поинтересовался и. о. президента.

– Отменять нельзя, – собравшись с духом, жестко произнес отставной генерал.

– Согласен с тобой, дядя Юра, – вновь перейдя на полудурашливый тон, кивнул Ширман. – Мы упустим большие деньги и самое главное – потеряем бизнес-позиции.

«Тварь, – мысленно клял новоиспеченного шефа Казаков. – И ведь все верно! Чтобы антинаркотический союз успешно функционировал, нужны те, против кого он направлен. То есть наркоманы, которых нужно реабилитировать, распропагандировать и прочее-прочее-прочее. Без них „анти...“ никак не получится. Это уже законы бизнеса...»

– Я устал! – вновь изменившимся, уже твердым, почти рычащим голосом заявил Иван Эмильевич. – Полковник, каждые два часа жду вашего доклада о проделанной работе! Все остальные свободны! – Ширман связался по внутренней связи с секретаршей: – Ирочка! Чашку кофе, пирожок и Шпазму!

Спускаясь по лестнице, Игорь столкнулся с созданием, которое Иван Эмильевич именовал Шпазмой. В каком-то советском детективе был такой отрицательный персонаж. Ширман же так прозвал собственного личного шута. Жил при офисе такой толстый длинноносый человечишко, неопределенного пола и возраста. Носил на голове колпак с бубенцами, то и дело мелко тряс головой, как будто страдал болезнью Паркинсона (а может, и в самом деле страдал?). Бубенчики при этом звенели, а Иван хохотал и, точно маленький мальчик на новогодней елке, хлопал в ладоши. Обычно Ширман использовал Шпазму для собственной потехи, но однажды пригласил на «представление» своих деловых партнеров, в их числе и Казакова. Иван заставлял Шпазму читать матерные стишки, после чего показывал, как носороги справляют малую и большую нужду, а потом напиваются до блевотины. Смотреть на все это было очень невесело, так как шут (или шутиха) был уже немолод. Всем, кроме Ивана Эмильевича, который и в тот раз хлопал в ладоши и искренне заразительно хохотал.

Шпазма даже не взглянул на Игоря, лишь поправил колпак с бубенчиками и мелкой трусцой заспешил развлекать своего повелителя. Так заспешил, что обогнал длинноногую секретаршу Ирочку, которая следовала с подносом в том же направлении.

«Они меня держат?! – зло размышлял Игорь по дороге в больницу. – Уроды, урки недострелянные-недорезанные! Ничего, придет мое время, с каждого спрошу...» Сейчас Казаков спешил первым, еще до Гриши и «важняка», допросить приходящих в себя девиц.

Вот уже много лет Игорь Алексеевич Казаков работал на структуры, которые по старинке иногда именуют мафиозными. В свободное от этой работы время Казаков исполнял обязанности старшего оперуполномоченного департамента по борьбе с терроризмом. И этого свободного времени было у тридцатичетырехлетнего полковника не так уж много. Возможно, поэтому столь дерзко вела себя таинственная, не оставляющая следов зондеркоманда. И найти ее нужно во что бы то ни стало. К юбилею, тридцати пяти годам, Казаков грезил генеральскими погонами.

– Ты тоже ничего не знаешь и не помнишь? – с тяжелым вздохом спросил Казаков у второй возможной свидетельницы, присев у больничной кровати.

Беседа с первой не дала никаких результатов. Девица помнила лишь тяжелый оглушающий удар.

– А вы кто? – сонно и в то же время не без презренья спросила вместо ответа девушка.

– Я из ФСБ, – Казаков развернул удостоверение, – ну так что?

Несколько минут девица силилась что-то вспомнить.

– Хиросима, – неуверенно произнесла она наконец.

– Что?! – не понял Игорь.

– Хиросима, – повторила девица, – слово это помню... Его сказал один из... ну тех, кто напал на нас. И еще помню потом... Чей-то голос и иностранные слова. Ашаукрак талиб. Да, точно.

«А словечки-то арабские! – отметил Казаков. – Если девица ничего не путает».

– Ты только слышала или видела того, кто говорил?