Сергей Зверев - Забей стрелку в аду

– Работа намечается? – спросил Моня, когда напарник положил трубку мобильника.

– Боярин американца просрал, – в адрес покойника Лишай отпустил ряд нелестных эпитетов.

– Я задницей чуял, что длинный облажается, – торжествовал водитель «девятки», ощущая внутреннюю тревогу.

Исправлять ошибки других – неблагодарное занятие.

– Хватит трендеть! Вытаскивай журналюгу и быстро в машину. Ястреб уже в городе нас дожидается, – выпрямив левую руку, Лишай надевал кожаную, поскрипывающую сбрую.

Команда меченого снова была в игре. Взяв в плотное кольцо, бандиты вывели Дашу из подъезда. Ей предстояло стать разменной монетой и приманкой одновременно. Но Угланова не знала об уготованной участи. Поднятая грубым окриком с тахты и вытолкнутая из полутемной комнаты, она задержала шаг, чтобы насладиться дневным светом, подставить лицо под знойную волну летнего ветра. Но довольно болезненный удар между лопаток швырнул Угланову к бежевой «девятке», подогнанной впритык к подъезду.

Иногда окружающая действительность кажется одной большой зловонной лужей, из которой нет сил выбраться.

Святой никогда не позволял себе размышлять подобным образом, потому что слишком хорошо знал цену жизни, за которую умел сражаться. Но на свете большинство людей страдают малодушием, и они готовы идти на попятную, как только их прижмут к стенке. Драться за право быть самим собой до потери пульса способны лишь избранные.

Стивен Хоукс принадлежал к большинству. После перестрелки на шоссе он преимущественно молчал, очумело хлопая белесыми ресницами. Вообще американец был похож на подтаявшее мороженое: влажную, расплывающуюся субстанцию, раскисающую на глазах.

– У вас страшная страна, – бормотал инженер, пробираясь сквозь кустарник вслед за Святым.

– Не курорт, – еле сдерживаясь, чтобы не закатить оплеуху, отвечал он.

Святой не переносил, когда иностранцы критикуют его страну, выстоявшую в нечеловеческих испытаниях мировых войн, революций, социальных экспериментов и прочих потрясений, не обошедших Россию. Он был патриотом, хотя никогда не выпячивал своих убеждений. Святой предпочитал действовать, а не драть глотку на митингах, под какими бы партийными знаменами они ни собирались.

Оказавшись вне закона, Святой с удивлением обнаружил, что можно служить Родине, будучи свободным от условностей общества, понапридумывавшего несовершенных законов, посадившего себе на шею продажных следователей, лживых прокуроров, нечистых на руку судей.

Его тошнило от глупых разглагольствований толстяка, которого он не имел права бросить. Стиснув зубы, Святой терпел, понимая, что лишняя нервотрепка ни к чему. Положение и так было, что называется, аховым. Противник нанес серию упреждающих ударов, и было ясно – следующий не заставит себя ждать.

У воняющего тиной и почему-то соляркой небольшого озерца они привели себя в порядок. Остудив водой пыл схватки, Святой быстро сориентировался на местности и вывел инженера на боковое шоссе, примыкавшее с юго-востока к Кольцевой автостраде. На главной магистрали появляться было опасно. А здесь ездили дачники, молоковозы, рефрижераторы с подмосковных мясокомбинатов и колхозные машины, обеспечивающие столицу дарами природы.

Народ по шоссе колесил простой. Попутку они поймали быстро. Загорелый парень в полинявшем тельнике гнал бортовой грузовик под тентом, заполненный картошкой прошлогоднего урожая. Скоро на базарах должны были упасть цены на свежую продукцию, и привередливые покупатели откажутся покупать теряющее товарный вид старье, поэтому подмосковный фермер спешил с реализацией.

Всю исчерпывающую информацию Святой получил, помогая американцу забраться в кузов. Сам он отказался ехать в кабине с симпатичным водителем, горящим желанием поболтать с попутчиком. Из вежливости Святой поинтересовался:

– Чего так поздно пилишь в Первопрестольную? На рынки продавцы ранехонько собираются, с рассветом.

– Перекупщику клубни сбагрю. Самому торговать дороже обойдется. То менты наедут, то рэкетиры за «бабками» притащатся. И не поймешь, кто хуже, – пожаловался почерневший от солнца фермер.

Устроившись в кузове, Святой посмотрел на забившегося в угол инженера, похожего на прибитый оттепелью сугроб.

– Расслабься, Стивен! Мчимся на русском дилижансе. Пусть комфорт минимальный, зато спокойно.

Американец, не разделявший оптимизма спутника, тяжело заворочался, принимая полулежачее положение. В полном молчании они перекурили, а когда дым от «Мальборо» из пачки Хоукса рассеялся, Святой глубоко вздохнул.