Сергей Зверев - Ненависть и месть

– Идиот, там ведь ни одного патрона нет.

Преодолевая брезгливость, Панфилов обшарил карманы бандита, вытащил ключи от машины.

Перед смертью Кабан не соврал. Игнат действительно лежал в багажнике, связанный «ласточкой». Он был без сознания. К тому же бандиты заткнули ему рот кляпом, свернутым из грязной ветоши.

Панфилов вытащил брата из «Опеля», освободил ему рот, снял веревки и принялся приводить Игната в чувство. Тело полузадохнувшегося в машине парнишки было покрыто синяками и ссадинами. Но он дышал.

Константин вспомнил, что в саду лесника где-то был колодец.

Через минуту Игнат уже лежал возле поросшего мхом бетонного круга, а Константин поднимал покосившимся журавлем проржавевшее ведро со студеной ключевой водой.

После холодного душа Панфилов-младший очнулся. Увидев перед собой испачканного в крови человека, он с трудом узнал в нем родного брата.

– Костя, ты? – откашлявшись и отплевавшись, спросил он.

– Я, братишка.

– Что это с тобой?

– А, кровь. – Жиган оглядел себя с ног до головы. – Не бойся, не моя. Вставай. Заодно поможешь умыться.

Потом, уже в машине, Игнат рассказал Константину, что бил его Каблук-младший, которого старший брат в конце концов был вынужден отправить домой. Потом кто-то саданул Игната по затылку, и больше он ничего не помнил.

Очнулся лишь возле колодца. Ни выстрелов, ни шума драки он не слышал.

Когда Панфилов-младший спросил Жигана, что произошло возле дома лесника, тот загадочно улыбнулся:

– Перестреляли друг друга из-за денег.

– Так ты все-таки привез им деньги?

– Не мог же я бросить родного брата. Как с позвоночником?

– Все в порядке.

– Когда я увидел, что они связали тебя «ласточкой», подумал: кранты, все лечение насмарку.

– Ничего, мы еще повоюем, – улыбнулся Игнат.

– Ты бы помалкивал, вояка.

Саша Порожняк в одиночестве сидел за богато уставленным столиком в отдельном кабинете ресторана «Маленький принц». Однако ни дорогой коньяк, ни черная икра, ни осетрина по-монастырски не грели душу. Все шло наперекосяк.

А ведь еще каких-то пару месяцев назад налаженный механизм позволял исправно качать деньгу, да такую, что хватало не только самому на безбедное житье, но и на отчисления в общак.

Потом денежный поток стал иссякать, превратившись в несколько мелких ручейков. А теперь и они находились под угрозой полного исчезновения.

Вот уже и Шурик Захар забеспокоился. Сейчас вот опять звонил, собирается приехать. Все неприятности Саши Порожняка начались с наезда на Копельмана. Какой сволочи понадобился этот спиртовоз? Копельман, как оказалось, не зря беспокоился. А потом пошло-поехало. Как будто где-то на небе прорвало мешок с неприятностями. Через огромную дыру они ворохом посыпались вниз.

Сначала Шустрого с Ермолаем грохнули, потом этот взрыв на кладбище, бомба в копельмановской машине. И ведь что самое паскудное, Порожняк чувствовал, что источник всех этих бед и несчастий затаился где-то рядом, совсем близко. Сейчас небось сидит где-то, падла, руки потирает. От злости Порожняк стукнул кулаком по столу. Жалобно зазвенели вилки, тарелки, стаканы. На пороге кабинета немедленно нарисовался официант.

– Что-то не так? – кисло заулыбался он.

– Пошел в жопу! – рявкнул Саша.

Халдей мгновенно растворился в пространстве.

«Кто же эта гнида? Кому неймется? Неужели все-таки азеры? Хотят выдавить меня из Запрудного. Айваз законник, хоть и черный. Он бы хоть предъяву прислал.

Жиган? А этому-то что надо? Он и так бабки лопатой гребет. А вдруг, – шевельнулась в голове у Порожняка мыслишка, – Жиган заварил всю эту кашу, чтобы столкнуть меня с черножопыми? Я наезжаю на них, они наезжают на меня, в результате – Жиган остается на коне. Неужто он такую подляну подложил? Нет, все это херня какая-то. Мы ж с ним и с Айвазом все путем решали. И потом, на Жигана попробуй накати. Эти „афганцы“ отмороженные всех покромсают.

Бля, что же это за хрень такая творится?»

Окончательно запутавшись в своих размышлениях, Порожняк хлобыстнул рюмку коньяку. Он уныло обсасывал дольку лимона, когда в кабинет вошел Сивый, которому с недавних пор Порожняк доверил место своего водителя и охранника.

– Ну че там?

Сивый сел за стол, по-хозяйски поставил перед собой тарелку, накидал в нее жеванины, откусил кусок бутерброда с икрой.

– Пацаны не в настроении, – сказал он сквозь плотно набитый рот, – кипишуют.

– Опять?