Михаил Зайцев - Рысь в капкане

– Успокойся, Виктор, расслабься, не привлекай к себе лишнего внимания!

Нет! Не померещилось! С ним действительно разговаривает Раиса Сергеевна, женщина, которая ангелом-спасителем снизошла вчера в мерзкую берлогу Гули, женщина, которая сегодня, стреляя в него в упор, попала в двух гангстеров у него за спиной и оставила его невредимым.

– Нельзя позволить убить себя, как новорожденного, слепого и беспомощного котенка, Витя! Пора разозлиться! Но – с умом, без пафоса и геройства. Делай все, что они прикажут, пока я как бы буду без сознания. Когда я «оживу» и начну работать, включайся. Не бей – убивай. Ты физически крепкий мужчина, работай на поражение и ничего не бойся, прежде всего не бойся неудачи. Терять все равно нечего. Нам с тобой нечего терять. Им есть что терять, поэтому они слабее… Расслабься, копи силы и не подведи меня. Я в тебя верю… Осторожней! Акела возвращается.

В зеркале заднего вида Скворцов заметил приближающуюся фигуру Акелы. Виктор стиснул зубами кляп, расправил плечи.

– Чегой-то ты, Витек, тута елозил, покеда я с дружками трепался, а? – задал риторический вопрос Акела, открывая заднюю дверцу. – Гриф! Ворон! Вытаскивайте из машины бабу, развязывайте Витьке ножки, пусть снег потопчет. Сокол! Один Кречета до места дотащишь?

– Полдороги протащу, полдороги волоком допру, он не обидится.

– Тогда делаем так: Гриф и Ворон несут бабу и оружие, ты, Сокол, тащишь Кречета, а я беру лопату и гоню за вами следом лоха. Возражений нет?

– Баба живая? – поинтересовался Сокол.

– Была живая, – нехотя ответил Акела.

– Ребята, осторожней ее тащите, – посоветовал Сокол своим непосредственным подчиненным. – Сдохнет до времени – жалко будет. Разгружаемся!

Взвалив на плечо мертвого Кречета, Сокол перепрыгнул через придорожную канавку, отделяющую лесной тракт от снежной целины, утыканной деревьями, и, широко шагая, побрел в глубь леса. Следом за ним шагнули в глубокий снег Ворон с Грифом. Один держал Рысь за плечи, другой подхватил ее перебинтованные ноги.

Пока они вытаскивали из машины неподвижные тела, Акела сбегал к микрушке, слазил в ее тесное нутро и вышел с лопатой на плече.

– Топай, Витя, топай. Ножки развязали, шагай. Я сзади пойду. И не вынуждай меня, Витек, пожалуйста, бить тебя лопатой по черепушке. Спокойно иди, не торопясь…

Похоронная процессия, странная и зловещая, добралась до места погребения, еще более зловещего в своей повседневности. Уютная полянка расположилась метрах в двадцати от лесной заброшенной дороги. Белизну лесной плешки портили свежие следы людских ног и низкие рукотворные сугробики. Много сугробиков. Только за вчерашний день в промерзшей лесной земле нашли вечный покой двое ученых, матерый уголовник и преуспевающий бизнесмен. Более суток спали здесь вечным сном жертвы вчерашней черной пятницы. А сколько еще костей тлело под сгнившей за зиму травкой? Обнаружат ли эти захоронения когда-нибудь? Быть может, и обнаружат. Когда-нибудь. Лет через сто.

Гриф и Ворон первыми освободились от ноши. Выпустили из рук тело Раисы Сергеевны, разогнулись гибко, проворно достали спрятанные под полами пальто короткоствольные автоматы. Эти ребятки презирали глушители, а из всего многообразия огнестрельного оружия предпочитали «АКС-74У», укороченный «калашников» длиною, со сложенным прикладом, сорок девять сантиметров. Гриф любил шутить: дескать, мода на свободного покроя пальто ниже колена в России прижилась по причине удобства – хорошо скрывать под такой одежкой «калаши». Ворон пророчил развитие моды в том же направлении и появление в следующем осенне-зимнем сезоне балахонов, весьма приспособленных для ношения гранатометов. Ребятки Сокола слыли среди людей Акелы большими юмористами.

– Акела хочет – остается, хочет – уходит в машину греться, Скворцов идет в центр поляны! – гаркнул Сокол, едва парни ощетинились автоматными стволами.

– Пойду к машинам, Коршуна встречу. Коршун что-то запаздывает, волнуюсь. – Акела поморщился. Терпеть не мог эту манеру Сокола говорить о собеседнике в третьем лице. – Сокол, будь любезен, не затягивай… сам знаешь чего. Ключик от Витиных наручников у него в кармане, в куртке, ключ от браслетов бабы – в кармашке ее брюк. Не заройте случайно наручники, пригодятся еще… И побыстрее, ладно?

– Мы быстро. С живыми малость поиграем, после сразу всю мертвечину разом зароем.

Возражать Соколу бесполезно, торопить бессмысленно – все это Акела прекрасно понимал. Попробуй отними у наркомана шприц с дурью, вытащи у голодного пса кость из пасти – сам же потом сто раз пожалеешь о столь опрометчивом поступке.