Виктор Иванников - Чужбина

Тщательная читка документов заняла у Карима около двадцати минут. Закончив, протянул их на подпись своему отцу. Тот, посмотрев сквозь очки на Карима, медленно, тщательно выписывая все загогулины своей подписи, расписался в местах, указанных нотариусом. Тот, забрав оба файла с подписанными документами, торжественно объявил:

— Поздравляю Вас, Равшан Касымович, с удачной покупкой дома, а Вас, Рахман Аппакович, с удачной продажей. Прошу исполнить остальные договоренности.

Карим протянул ему расписку и оставшуюся, согласно договору, сумму. Наим Акрамович вновь тщательно изучил, просветил все денежные купюры, внимательно осмотрел расписку и удовлетворенно передал всё это в руки Рахмана Аппаковича. Подождав, пока тот не пересчитает купюры и не положит их в кошелек, спрятанный под рубахой, вручил Кариму файл с документами купчей, а Рахману — договор купли-продажи. Передав, предупредил Равшана Касымовича:

— У Вас есть месячный срок на то, чтобы Вы явились в паспортный отдел милиции и совершили прописку по новому местожительству. А у Вас, Рахман Аппакович, неделя для того, чтобы выписаться с теперь уже прежнего места жительства. Прошу это учесть. Еще раз поздравляю вас. Вы все, кроме представителя Покупателя, свободны.

Когда Саид увел в машину Равшана Касымовича, а Рахман Аппакович сам ушел, он обратился к Кариму:

— Карим Юсуфович, к сожалению, стоимость этой операции увеличилась на семьдесят пять долларов. Поймите меня правильно, я же Вас предупреждал, что это нисколько от нас, нотариусов, не зависит, таков каприз уважаемого Икрама и не нам с ним спорить.

Карим молча вынул указанную сумму и передал Наиму Акрамовичу. Тот, как всегда, все тщательно пересчитал, проверил, и только после этого, облегченно вздохнув, удовлетворенно кивнул:

— С Вами, Карим Юсуфович, приятно иметь дело. В знак своего глубокого уважения к Вам хочу Вас предупредить, уж не знаю, по какой такой надобности Вы спонсируете этого старика, но эта сделка привлекла внимание одного из помощников бая, тот расспрашивал меня о ней. Полагаю, он постарается с Вами лично ее обсудить, и, скорее всего, потребует какую-то сумму за то, чтобы эту сделку никто не смог оспорить. Поэтому будьте готовы. Думаю, у Вас всего несколько дней в запасе.

Карим поблагодарил за предупреждение, пожал руку и вышел. Подойдя к Иркину и Саиду стоящим у машины, спросил:

— Иркин, скольких бойцов ты уже созвал в Каттакурган?

— В настоящий момент шестерых, еще шесть прибудут по первому моему сигналу.

— Так, сколько из них, если оценивать реально, нуждаются в жилье здесь в этом городе.

Иркин задумался и, глядя на Саида, ответил:

— Четверо устроены хорошо, по двум продолжается работа.

— Понятно. А скажи-ка мне, можно ли их устроить пожить некоторое время в купленном доме, не стеснят ли они стариков?

Иркин и Саид удивлено переглянулись.

— Дело в том, что нотариус меня предупредил об интересе одного из помощников бая о состоявшейся сделке. Сами понимаете, мы не можем допустить, чтобы этот бандит ввалился к старикам и принялся им угрожать и вымогать.

— А-a, ясно, как считаешь Саид?

— А что? Дом большой, есть большая пристройка, в ней хозяин частенько оставлял родственников, приезжавших из кишлаков в город. Вот там вполне их можно расселить.

— Сможешь, Саид, договориться с Равшаном Касымовичем об их временном подселении, в общем-то не вдаваясь в подробности, но бойцам разъяснить ситуацию?

— Раз надо, так надо, сделаем. Равшан Касымович очень разумный человек, он все отлично понимает.

Карим достал еще толстую пачку денег, протянул ее:

— Это на их проживание, решай, пожалуйста, эту задачу, не откладывай, и пусть бойцы вселяются. Но, ни в коем случае не быть старикам в обузу. Объясни им. И еще, нужна будет постоянная связь с Иркином и мной, и транспорт для них.

— В доме есть телефон, ну, а машину придется приобрести.

— Тогда вот тебе еще сумма. Не роскошествуй, к тому же им нельзя привлекать внимания подручных бая, лучше будет, если ее приобретете либо в Бухаре, либо в Самарканде. Она к тому же вскоре понадобится бойцам.

— Так и сделаем, не беспокойтесь.

— Иркин, меня надо доставить на комбинат, а Саид пусть займется остальными делами.

Через сорок минут он входил в номер Соломона Наумовича. Там шла жаркая дискуссия между психологом и главным переговорщиком.

— Ты, Прокопий, не ту линию гнешь, что какую-то волну, бьющуюся о берег и разбивающую его, избрал. Ну, прямо как в самурайских новеллах. Пойми же, ему надо поскорее сбыть этот комбинат, который у него вот-вот совсем отберет либо бай, либо детки царька этой страны. Что разве не ясно? Он же отлично понимает — ему нечем защититься! Проснись, Прокопий, оглянись! Этот бай уже его «пообкарнал» как какую-то репку. Ему бы поскорее получить хоть какие-нибудь деньги, да к себе на свою историческую Родину, к своим деткам, да к больной жене. Он уже сумел скопить себе на черный день. Тебе же Соломон рассказывал, как он стремится убраться отсюда, из этого беспорядка. Тут другой метод должен быть, не метод какой-то волны, а принцип копра — бить неумолимо в точку, загоняя все глубже и глубже. Мне вообще кажется, Прокопий, не тебе бы этим делом нужно заниматься, а тому молодцу, с жестким взглядом, сильной рукой, которому и придется хозяйствовать на этом комбинате. Поверь мне, как психологу, этот умеет защищаться, давать отпор, а уж с Ошером справится, объяснит, что к чему. Вы только подскажите ему те места, в которые надо бить, он и вобьет!