Джон Фарроу - Ледяной город

— Я знаю, чего вы от меня хотите. Вы хотите вывести меня из себя.

— Если ты так быстро до этого допер, значит, ты еще более смышленый детектив, чем я себе представлял.

Мэтерз явно начинал злиться.

— Поступайте как знаете! Вы не первый меня подкалываете. И — могу поспорить — не последний.

— Постучи по дереву, — посоветовал ему Санк-Марс. — Может быть, и последний. Кто знает?

Поскольку дерева под рукой не оказалось, Билл Мэтерз три раза стукнул себя по голове.

— По звуку мне кажется, она у тебя пустая, — съязвил Санк-Марс.

В ту ночь под городом, в теле горы, там, где в скалах проложен туннель для электричек, собрались бездомные бродяги — у них не было другого места, чтобы укрыться от холода и лишений, которые принесла с собой зима. Хотя в туннеле было совсем не тепло, люди прятались там от пронизывающего ледяного ветра и жгли костры из старых газет, которые собирали и предварительно мочили в талом снегу, чтоб они дольше горели. Туннель стал их прибежищем. Люди приходили сюда после ухода последних поездов в час пик. Потом еще вечером проезжало несколько электричек, и подземелье оставалось в их распоряжении до раннего утра, когда их будила оглушительная сирена первого утреннего состава.

В канун этого Рождества к ним присоединился Окиндер Бойл — начинающий журналист, которому очень хотелось сделать себе громкое имя. Его редактору давно надоели слезоточивые репортажи о бездомных, и теперь ему приходилось искать новые формы, в которые облекалось бы старое содержание.

— Хочешь писать о бездомных? — говорил ему редактор. — Эта тема тебя так волнует? Так найди хоть мало-мальски толковый сюжет, Бойл. Хватит слюни распускать. Господи, меня уже тошнит от твоих мыльных опер, с души от них воротит! Ты же исписался еще в первом своем репортаже.

Бойл обладал талантом отыскивать интересные сюжеты, и, когда в канун Рождества он вошел в подземный туннель, его уверенность в том, что он нашел отличную тему для праздничной недели, только окрепла. Когда его читатели будут доедать остатки рождественской индейки, он им подкинет отпадный репортаж об их городе, каким они себе его даже представить не могут. Он понятия не имел о людях, которые здесь обитали, ничего не знал об их жизни, но нашел этот туннель, — туннель! — где собирались обездоленные, чтобы укрыться от зимней стужи, а по утрам, когда они вновь выходили на свет божий, им приходилось думать о том, чтобы не попасть под электричку.

«Сюжет тебе увлекательный нужен?» — разговаривал он в уме с занудным редактором отдела городских новостей, которому так нравилось давить его как мокрицу. «Я тебе такой сюжет раскопаю, что зашатаешься. Эти люди живут — тут он сделает эффектную паузу — под! — и еще раз повторит это слово для большей выразительности, — под горой. Они живут в скале».

Накануне Рождества Окиндер Бойл присоединился к бездомным, жившим под городом, где с грохотом проносятся поезда, где привидением воет промозглый зимний ветер и тусклые газетные костры наполняют спертый воздух едким теплым дымом.

— Я тоже могу вам честно признаться, — сказал Билл Мэтерз своему новому старшему напарнику. — Я сам на это пошел. Подал прошение, чтобы работать вместе с вами.

Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс в присущей ему язвительной манере ответил:

— Я так понимаю, теперь мне надо прийти в восторг. И что, Билл, как бурно, по-твоему, я должен его выражать?

— Не доставайте меня так, Эмиль! Вы ведь профессионал, каких мало. Я сам напросился к вам в напарники. Может быть, я смогу у вас многому научиться…

— Чудеса иногда случаются, — согласился Санк-Марс.

— Что я вам такого сделал?

У молодого человека было круглое доброе мальчишеское лицо, на котором выделялись большие карие глаза с поволокой. Аккуратно причесанные на пробор волосы напоминали типичную стрижку конных полицейских, что вызывало у Санк-Марса чувство легкой неприязни. Его новый напарник казался ему таким же серьезным, как тот коротко стриженный лейтенант «Росомах», с которым он встречался, когда взорвали Тернера вместе с его машиной. Младшему детективу было где-то тридцать с небольшим, хоть выглядел он моложе, но Санк-Марсу казалось, что последние десять лет он старался вести себя как сорокалетний мужчина, как будто его стремление скорее позврослеть лишило его юности.

— Почему вы так ко мне относитесь, Эмиль?

Санк-Марс внимательно следил за тем, что происходило на улице. Выпал легкий, пушистый снег. Он бросил взгляд в боковое зеркало скорее по привычке, чем по необходимости. Улица была на удивление безлюдна.