Евгений Сухов - Бриллиантовый крест медвежатника

– Как в могиле, твою мать, – буркнул Стоян, косясь на двери одиночных камер.

Поднялись по чугунным ступеням на второй этаж, и конвойный сдал Стояна с рук на руки коридорному надзирателю.

– Как звать? – негромко спросил надзиратель.

– Варфоломей Андреев Стоян! – гаркнул арестант.

– Тише ты, – зашипел на него надзиратель и повел Стояна в конец коридора.

Его закрыли в угловой камере – четыре шага в длину, два в ширину. Привинченная к стене железная кровать была замкнута на замок. С другого боку находилась привинченная к стене железная скамеечка, с торца – привинченный же к стене железный столик. Слева у двери стоял стульчак, заменявший парашу, сбоку от него торчал из стены водопроводный кран над жестяной раковиной, а возле кровати в углу пыхала жаром батарея парового отопления.

Закончив осматривать свое новое пристанище, Стоян стал бухать в дверь кулаком.

– Не стучи, – открылось дверное оконце.

– Отведите меня во второй корпус! – заорал в оконце Варфоломей. – Или обратно в карцер.

– Не кричи, – почти шепотом приказал надзиратель. – Ты нарушаешь здешний порядок.

– Вот и отведите меня в карцер за это! – продолжал кричать Стоян, нарушая тишину этого мертвого царства.

– Ну-ну, – успокаивающе пробурчал надзиратель. – Для тебя и тут будет карцер.

Оконце тихо закрылось. Варфоломей подошел к крану, постоял малость, невесть о чем думая, плеснул в лицо невской водицей и бессильно сполз спиной по стенке на каменный пол.

Императорское Человеколюбивое общество было основано рескриптом императора Александра I от середины мая 1802 года с поручением вспомоществовать всем истинно бедным. Тогда же был образован при обществе и особый Медико-филантропический комитет, начавший с учреждений диспансеров и лечебниц для бедных с получением бесплатной врачебной помощи и дармовых лекарств. Через год при Медико-филантропическом комитете возникли благодетельный и ученый комитеты для сношений с заграничными филантропами и открытия благотворительных учреждений с дальнейшим над ними патронированием.

А дальше пошло-поехало. Со временем был учрежден Совет Человеколюбивого общества под энергичным председательством князя Голицына. Ежегодно из Кабинета Его Величества государя императора отпускалось 100 тысяч рублей на нужды указанного общества, 30 тысяч из коих полагались Медико-филантропическому комитету. Кроме того, из сумм государственного казначейства Общество получало дополнительно 150 тысяч рублей в год ассигнациями, да еще ежегодно усиливался поток частных пожертвований, намного превосходя указанные выше суммы. Человеколюбивое общество прирастало новыми комиссиями, подкомиссиями и комитетами.

Когда на следующее утро крохотный пароходик, шумно шлепая по воде деревянными лопастями огромных колес, доставлял Савелия Родионова на каменистый остров, одним концом омываемый широкой в этом месте Невой, а другим уходящий в глубину Ладожского озера, Императорское Человеколюбивое общество представляло собой такую огромную бюрократическую машину, что, дабы разобраться, кто в ней есть кто, надо было иметь семь пядей во лбу. Стольких пядей во лбу у начальника Шлиссельбургской центральной тюрьмы Зимберга не было.

Когда Родионов сошел на остров, в кармане у него лежало удостоверение на имя члена Совета Императорского Человеколюбивого общества статского советника Сергея Николаевича Постнова.

– Вы господин Постнов? – подошел к нему улыбающийся человечек с ласковыми глазами.

– Да, я Постнов, – отозвался Савелий.

– Позвольте представиться, помощник начальника тюрьмы Агафонов. Мне поручено провести вас в крепость.

Они прошли тем же путем, которым более полугода назад привели в Шлиссельбургский централ Варфоломея Стояна.

Начальник тюрьмы Зимберг принял статского советника Постнова весьма сухо.

– Извините, господин Постнов, – сказал он, – заведение у нас весьма конкретное, посему будьте так добры показать ваши бумаги.

– Извольте, – ответил Савелий и протянул начальнику тюрьмы свое удостоверение и «предписание», подписанное Председателем Совета Человеколюбивого общества с пометкой не чинить предъявителю сего никаких препятствий и оказывать повсеместное содействие.

– Благодарю вас, – сдержанно сказал Зимберг, возвращая документы Савелию. – Что бы вы желали осмотреть?

– Знаете, еще основатель нашего общества, незабвенный наш государь император Александр Павлович Благословенный так сформулировал его предназначение: «Надлежит искать несчастных в самом жилище их». Сия ваша обитель плача и страдания – жилище людей, преступивших государственные законы. Они преступники, но они все же человеки. И наше Человеколюбивое общество, – Савелий закатил глаза и сложил руки на груди, – ласковым обращением и спасительными советами в моем лице постарается облегчить судьбу их и, возможно, наставить на путь праведный.