Александр Бушков - Возвращение пираньи

— Могло быть хуже. Медалюшка на груди лучше креста в головах.

— Ага, — вяло поддакнул Мазур, поскольку ответить чем-то более умным на эту пошлейшую сентенцию было невозможно. Подумал и добавил: — Ничего нового. В царской армии Станислав с мечами, четвертой степени, таки звался: «На и отвяжись!» Тенденция…

— Я и говорю, — сказал Кацуба. — Главное, медаль Жукова не всучили. Я ее боюся.

— Почему?

— Потому что ленточка у нее в точности повторяет ленточку медали «За поход в Китай», — авторитетно просветил Кацуба. — Точно тебе говорю. Поход девятьсот первого года. Получается некий сюрреализм. Вам купца очередного обезглавить, друг мой?

— Сделайте милость, — кивнул Мазур.

Они выпили еще по бутылочке, засим Кацуба растянул мехи и на тот же мотив спел без особой бодрости:

Мазур, чтобы поддержать честь морского мундира, потянулся за гитарой и громко опошлил очередную детскую песенку:

Кацуба вдруг отложил баян и привстал, тут же опустился на койку, повинуясь, видимо, жесту вошедшего. Мазур обернулся. Генерал Глаголев, двухметровая белокурая бестия с холодными синими глазами, стоял, заложив руки за спину, и разглядывал обоих со своей всегдашней непроницаемостью.

— Музицируйте, музицируйте… Васнецовы, — махнул он рукой, почти неуловимым движением опустился на свободный стул. — Имеете право, как отпущенные в отпуск для короткого загула. А выпью я, что ли, на халяву бутылочку пивка…

Ловко сорвал крышечку. Мазуру всегда нравилось на него смотреть — у белокурого верзилы не было лишних движений. Каждый жест, каждое перемещение словно планировалось заранее и раскладывалось в уме на серию отточенных движений. Словно бы робот — и в то же время живой.

— Железки, конечно, хреновые, — сказал генерал, осушив стакан. — Зато в сжатые сроки. Начнешь представлять к серьезным орденам — потянется канитель…

Они понимающе пожали плечами и промолчали оба.

— Итак, голова больше не беспокоит… — констатировал генерал, вполоборота повернувшись к Мазуру. — Водки попили от пуза, судя по виду, распохмеление прошло удачно, и оба, как говорят психиатры, адекватны к окружающей реальности…

Господа офицеры снова промолчали, изобразив на лицах вежливое внимание к начальству и некоторое восхищение проницательностью оного. По правде говоря, Мазур с превеликой охотой задал бы генералу парочку серьезных вопросов. Спросил бы, а какова, собственно, дальнейшая судьба означенного Мазура? Прежнего приказа об откомандировании в распоряжение Глаголева никто пока не отменял, но вот уже дней десять Мазур пребывал в самом пошлом безделье, для служилого человека немыслимом…

— Адекватны и отдохнувшие, — задумчиво протянул Глаголев. — Такова ситуация текущего момента… — Он тем же насквозь просчитанным движением протянул руку, взял с колен у Мазура гитару, прошелся по струнам. — Начальство тоже кой-чего сечет в музыке…

После недолгой паузы взял несколько аккордов, не фальшивя, затянул классическую битловскую:

— Yesterday, all my troubles seemed so far away…

Замолчал. Отложил гитару. Одним глотком допил оставшееся пиво, поднялся и направился к двери, бросив через плечо:

— Засиделся я тут у вас… Веселитесь дальше.

Когда дверь за ним захлопнулась, Мазур быстренько обезглавил двух очередных купцов, протянул бутылку Кацубе и сказал:

— Кстати, об орденах. «Дружба народов» у тебя откуда? Ведь обещал поведать…

Кацуба молчал, не сводя глаз с захлопнувшейся двери, и его худая кошачья физиономия на глазах преисполнялась вселенской печали. Мазуру показалось, что он кое-что понял:

— Ерунда, зря ты всполошился…

— Недолго ты с ним знаком, — сказал Кацуба, ничуть не повеселев. — Все симптомчики налицо. Пивка на халяву ему было негде выпить… Посмотрел, в каком мы виде, и понял, что для первого инструктажа годимся. Или дальней дороги и казенного интереса, мон колонель.

— А я-то при чем? — пожал плечами Мазур, но сам же первым почувствовал, как фальшиво его изумление звучало. Пока он оставался в распоряжении Глаголева, следовало ожидать любых неожиданностей. Генерал из тех, кто обожает загружать работой всех окружающих — азбучная истина для хорошего командира независимо от звания, а Глаголев не из плохих…