Александр Бушков - Возвращение пираньи

— У тебя что, в самом деле солнечный удар? — шепотом спросил Кацуба, проворно направляя Мазура под тент. — Только мы вышли, смотрю, ты чапаешь куда-то в пространство хитрым зигзагом…

— А ее ты видел? — спросил Мазур тихо, усаживаясь за прежний, обжитой столик.

— Кого?

— Ольгу. Она шла по площади…

— Какую еще Ольгу? — Кацуба смотрел непонимающе, с тревогой.

— Мою, — сказал Мазур, чувствуя во всем теле противную слабость, словно после тяжелейшего марш-броска. — Бывшую. Покойную. Она вдруг появилась…

Он заметил, как цепко глянул на него Франсуа, видимо, подробно изучивший Мазурову биографию. Казалось, негр в происшедшем сориентировался даже быстрее Кацубы, потому что, не проявляя ни малейшего удивления, протянул:

— Значит, видел покойную жену… — Щелкнул пальцами, не оборачиваясь: — Омбре, дуо граппа! И что она делала?

Официант поставил перед Мазуром большую рюмку с граппой — местной виноградной водкой, по убойному действию ничуть не уступавшей отечественным самогонам с карбидом. Мазур сделал добрый глоток прозрачной жидкости, обжигающим шариком прокатившейся по пищеводу. Выдохнул — тихо, глубоко. Сказал:

— Она шла по площади. Это она. Лицо, фигура, глаза, все движения…

— А ты, значит, двинул за ней…

— Не знаю, что на меня накатило…

— Бывает. И потом?

— Потом она села в белый «Субару», — сказал Мазур. — И уехала. На номере, по-моему, есть буква «Р», еще цифры помню… один, семь….

— Друг за другом стоят? Один и семь?

— Вроде бы.

— Под «Р» имеешь в виду латинскую «П» или латинскую «Р»?

— Латинскую «Р», — сказал Мазур.

Его спутники переглянулись.

— Жара, — сказал Кацуба. — Бывает. Больше ничего в окружающем не… выглядит странновато? От нормы не отклоняется?

— Да ладно тебе, — досадливо сказал Мазур, допив почти всю остававшуюся в бокале граппу. — Я не шизанулся… но я ее действительно видел, это она, как две капли воды…

— Не было хлопот у пирата, пока не взял он в подельники демократа… — хмыкнул Кацуба. — Дружище, почудилось тебе. Новая страна, масса новых впечатлений, нервы, пресыщение красотами, вечерние тени… Мозг достраивает увиденное хранящимися на запасных полочках впечатлениями, зрительными образами. Сам все понимаешь. И ориентируешься, несмотря ни на что, неплохо, с прежней хваткой: марку машины запомнил, кое-что из цифр и букв на номере…

— И все равно…

— Слушай, — мягко сказал Кацуба. — Ты ведь не допускаешь, что твоя Ольга каким-то чудом осталась жива и угодила в Санта-Кроче?

— Никоим образом, — не поднимая глаз от бокала, ответил Мазур. — Ее же при мне… Когда поезд добрался до Шантарска, она уже окоченела…

— Вот видишь, — столь же мягко продолжал подполковник. — А что касается призраков… Вопрос, конечно, спорный, могу честно признаться, что окончательного мнения на сей счет у меня и сегодня нет. Всякое бывает… Но во что я, безусловно, не верю, так это в призраков, разъезжающих за рулем «Субару». Уж эта-то деталь с прежней жизнью твоей супруги никак не совпадает, верно?

— Верно, — сказал Мазур. — Она вообще не умела водить машину…

— Вот… По Пласа Дель Соль и в самом деле беззаботно шагала какая-то красивая девчонка. Возможно, она чем-то и напоминала Ольгу. Возможно, была на нее очень похожа. Не вижу ничего удивительного, у множества людей есть очень похожие двойники, иногда это им становится известно, иногда — нет…

— Я понимаю… — тусклым голосом произнес Мазур.

— А раз понимаешь, отвечай честно: ты в норме или как? Старина, игры серьезные… Ты допей, допей…

Мазур выплеснул в рот остатки граппы, собрался, взял себя в кулак, прислушался к ощущениям и чувствам. Решительно сказал:

— Все в норме. Видимо, старею, нервишки…

И с радостью отметил, что спутники не стали переглядываться, — именно этого молниеносного обмена взглядами он опасался… Обошлось.

— Ладно, вопрос закрываем, — сказал Франсуа. — С одним условием — если вдруг, паче чаяния, ты что-нибудь этакое опять усмотришь или почувствуешь, скажи сразу.

— Есть, — сказал Мазур.

— Вот и прекрасно… — деловито бросил Франсуа. — Посиди минутку, окончательно приди в себя… и нужно работать. Кончилось райское житье. Сегодня, кровь из носу, нужно оторваться от хвостов — от конкурирующей фирмы, я имею в виду, местные меня не беспокоят — и встретиться с резидентом. А до этого нам предстоит поработать в роли гончих. Прямо здесь, и очень скоро. Видите ли, сеньор Влад, вокруг ваших гостиничных номеров началось подозрительное шевеление. В первую очередь — вокруг вашего. Не буду излагать соображения, коими руководствуюсь, это совершенно не ваша печаль, — но ловить на живца будем сегодня. Посыльный только что принес билеты в оперу. Сегодня дают жемчужину здешней классики, «Эль ихо десобидьенте», для дипломата посещение премьеры в опере — занятие привычное и входящее в круг обязанностей, я бы сказал. Мало кому придет в голову, что мы вдруг вернемся с полдороги на премьеру, где ожидается президент и весь бомонд… Ясно теперь, для чего у вас в багаже были смокинги?