Дмитрий Вернидуб - Полынь и порох

– Наверняка они решили, что сегодня, раз такой банкет, никто из хаты никуда не денется, по крайней мере до вечера, – предположил Алексей. Вот только бы знать, кто эти люди и почему следят за фотографом.

Барашков поднялся со стула и заходил по комнате. Лиходедов подумал, что трубка и кепи Шерлока Холмса пришлись бы сейчас студенту-химику весьма кстати.

– Судя по всему, Ценципер не случайно нарисовался в Аксайской. Он что-то привез или принес. Он – связной. Эх, я, конечно, понимаю, что Сергей торопился к условленному времени сюда, к Анатолию, – Вениамин остановился возле Журавлева и, подчеркивая произнесенную фразу, наклонил голову, – но нужно было проследить именно за «шинелями».

– Коню понятно, «шинели» охотятся за грузом, – пробурчал Мельников. – Только мы его уже нашли, так-разэтак. Нужно или перевозить его оттуда, или…

– Или убирать тех, кто в курсе, – завершил Барашков, – а то нас опередят. Они ведь катером не просто так интересуются.

– Что, предлагаешь просто взять всех и перестрелять? – не понял Алексей.

– В зависимости от того, чего мы хотим добиться.

– А чего мы хотим? – спросил Журавлев. – Сорокин сказал, что ты, Алешка, у нас главный. Ты чего хочешь?

– Ступичева поймать, так-разэтак, чтоб честь полковника Смолякова спасти! – ответил за Алешку Серега.

Барашков подошел к Лиходедову, ожидая ответа от него.

Алексей напряженно соображал. Вопросы друзей застали его врасплох. До последнего момента он всерьез не задумывался над тем, что будет, когда они выследят Ступичева и найдут груз.

– А ящики точно внутри?

– Точно. Проверяли.

– Тогда нужно срочно перепрятать. А подъесаул нам живым нужен, пока бумагу не подпишет, что это он полковника Смолякова подставил.

– Правильно, Алешка, так-разэтак! – поддержал друга Мельников.

Журавлев на это только вздохнул, а Барашков деловито хлопнул ладонью об ладонь:

– Концепция верная, но тут дилемма. Куда вперед бежать – схрон копать или на дом вдовы Семеновой налет устраивать?

– Копать, так-разэтак! – сказал Мельников.

– Копать! – почти хором ответили Алешка и Журавлев.

Барашков удовлетворенно кивнул:

– Завидное единодушие. Я тоже подумал: а вдруг наши оппоненты перепьются и ринутся добычу делить, пока мы тут прожекты строим? Ну что, айда?

– Айда! – сказал за всех Лиходедов.

Во дворе у старенькой бабуси, пустившей на постой Мельникова с Журавлевым, нашлись и телега, и хомуты. Кроме того, в сарае вместе с упряжью были обнаружены кирка и лопаты.

– Слава Богу! – радовался Барашков, причмокивая на лошадей. – А я-то думал, придется к вашему Митрофану на станцию бежать и в нагрузку выслушивать его цицеронство.

– Лучше цицеронство, чем ценциперство, так-разэтак! – скаламбурил Мельников. Журавлев схватился за живот:

– Ой-ой-ой! Ха-ха! Я не могу! Он сказал, что греческое краснобайство милее ему, чем еврейская беспринципность!

– На языке последних это то же самое, что уникальность или избранность, – заметил Вениамин.

Алешка, рассматривавший огромную, одурело светящую, почти полную луну, вдруг спросил:

– Интересно, а Ленин еврей?

Барашков пожал плечами:

– Точно неизвестно. Хотя все его «народные» комиссары – жиды. Нерусь он – это точно. Не стал бы русский вместе с жидами народ свой продавать. Да еще кому – немцам!

– Гы-гы! А без жидов стал бы, в тряпки их душу? – гагакнул Серега.

Пока Вениамин думал что ответить, показался поворот к сожженной усадьбе. Журавлев констатировал:

– Конечная остановка, господа философы, – замок «аркемолога». Доставайте ваше оружие.

Все четверо с браунингами в руках, поставив упряжку поперек выезда, двинулись к развалинам.

После тщательного осмотра подворья, убедившись, что других посетителей этого таинственного места нет, друзья принялись расчищать вход в погреб.

– Все как мы тогда с Толиком оставили, – подтвердил Мельников. – Никого не было, так-разэтак.

Луна светила как хороший фонарь, словно заботясь о том, чтобы партизанам не приходилось разжигать костра. Лаз расчистили быстро. Выставив в караул Журавлева и подпалив факел, стали спускаться вниз. Гнилистый запах протухшей квашеной капусты ударил в ноздри, прошибая до слез.

Лиходедов пошутил:

– Такая химическая атака любого неприятеля свалит!

Но на юмор времени не было. Оглядев похищенный груз, «кладоискатели» принялись считать ящики.

– Не сходится у меня! – первым произнес Барашков возмущенным тоном ограбленного хозяина.