Алексей Свиридов: Разорванное небо

Впрочем, переживать было некогда – «лайтнинг» наседал, пытаясь зайти в хвост «сухому», наседал так умело, что Казак понял – летчик в кабине F-22 стоит двух таких, как он сам. Но пословица «Дома и стены помогают» оказалась справедливой в самом буквальном смысле слова – Казак, практически наизусть изучивший по полетам на тренажере рельеф окрестных гор, теперь вовсю пользовался своими знаниями, то и дело уходя от преследования. Американец же, не имея представления о том, куда приведет его вираж вокруг очередной вершины, осторожничал, держась выше.

Тем не менее он уже раз сумел зацепить СУ очередью из пушки, и хотя серьезных повреждений не было, Казак опустился еще ниже, увеличив риск вовремя не уйти от препятствия. Был один вариант полета, в котором с шансами пятьдесят на пятьдесят мог выиграть тот, кто хорошо знает эти горы, но Казак пока что не решался на него, надеясь, что обойдется чем-нибудь другим.

«Сухой» и «лайтнинг» кружились среди вершин и хребтов всего несколько минут, но у Казака уже начало мельтешить в глазах от мелькающих в какой-то сотне метров снизу земли, скал, деревьев. Он чувствовал, что скоро не выдержит и либо врежется в землю, либо уйдет вверх, где преимущество американца станет явным.

«Как сказал тогда Момчило: русские слишком любят жить?» – мелькнуло воспоминание – и помогло решиться.

– Вперед! – вслух скомандовал себе Казак и снизился чуть ли не до высоты сосен, покрывающих склоны. – Теперь по долине, «лайтнинг» сзади, хорошо, оба склона загибаются…

И сразу за плавным поворотом возникла крутая стена новой горы, той самой, в которой с другой стороны было вырублено скальное укрытие. Заранее знав об этом препятствии. Казак взял ручку на себя, поднимая самолет буквально на дыбы и почти задевая воздухозаборниками верхушки деревьев… Нет, не почти. Лишние доли секунды, на которые Казак передержал свой СУ-37 в горизонтальном полете, сыграли роковую роль. Острая кромка воздухозаборника как ножом срезала несколько вершин вековых елей, а могучий поток воздуха засосал их к двигателям. Тяга двигателей резко упала, и самолет затрясся, как в лихорадке.

Если бы подобное разрушение произошло в горизонтальном полете, с большой скоростью, то СУ-37 сохранил бы способность лететь. Но когда самолет круто поднимается вверх, каждый килограмм тяги на счету, и ее резкая потеря неминуемо ведет к катастрофе. Казак это знал и, поняв, что теперь выход у него остался только один, убрал ноги с педалей и потянулся рукой к красной скобе катапульты.

…Огромный купол парашюта с сильным рывком развернулся над головой Казака, и летчик завертел головой, пытаясь сообразить, куда его несет ветром. Но первое, что он увидел, было не на земле, а в воздухе – уходящий F-22, целый и невредимый! Казак внутренне сжался, ожидая, что американский истребитель вернется, чтобы расстрелять подбитого летчика, но пилот «лайтнинга» разворачиваться не стал, а продолжал удаляться, время от времени то кренясь, то выправляя крен. «Наверно тоже кустиков подстриг маленько, – подумал Казак. – Только ему, гаду, повезло больше».

Казаку было бы легче на душе, если бы он знал, что уходящий «лайтнинг», тоже получил повреждение в этом бою. Маленький осколок повредил топливную магистраль, и «лайтнинг» рухнул, не долетев до своей базы десяти километров.

Корсара спасала только маневренность СУ-37, хотя порой ему казалось, что поврежденный самолет утратил это качество и успевает уйти из-под удара лишь в последнюю секунду. Сам Корсар тоже несколько раз пытался атаковать какой-нибудь из F-22 – самолеты, сходные с его СУ по своим характеристикам. Но машина русского летчика была повреждена, и возможности нанести ответный удар ему так и не представилось.

Знакомый пейзаж внизу подсказал, что время наконец пришло. Корсар вывел самолет из очередного виража и решительно кинул его вниз. «Пусть думают, что я струсил или что в меня попали!» И в этот момент в него действительно попали. Несколько снарядов 20-миллиметровой пушки прошили на излете правое крыло «сухого», перебив несколько трубопроводов и электрожгутов. Дублирующая гидросистема не дала самолету Корсара потерять управление, но ручка мгновенно потяжелела, и маневр уклонения получился вялый.

«Доигрался! Ничего, спокойно, еще ниже… Ну, братушки, где же вы? Должны быть где-то здесь!» Два «лайтнинга», красивым уступом преследовавшие СУ-37, тоже снизились, готовясь добить подраненную добычу. Под ними проносились обожженная земля, неубранные поля, островки сгоревших сел. Вдруг навстречу американским самолетам откуда-то снизу потянулись желто-красные трассы, и Корсар с радостью увидел – на пригорке возле одного из сел стоял с пусковым контейнером старой «Стрелы» на плече маленький человечек.