Никита Воронов - Сафари для покойника

Снизу, в пачке, лежали два снимка – совсем другой человек, значительно моложе, с характерной мирной внешностью. Сначала он сфотографировался в очках – оправа была профессорская, дорогая и вполне гармонировала с демократичным джемпером. Второй снимок не мог не вызвать у Виноградова улыбку: тот же очкарик стоял перед объективом в полной экипировке российского милиционера.

– Ну? Что скажете?

– Что же… Этот – личность известная, кто же не знает Магаева?

– Лично встречались?

– Нет! – рассмеялся, забыв на секундочку о своих опасениях, Владимир Александрович. – Только по телевизору да в газетах… Иначе бы мы с вами не общались.

Полковнику пришлось согласиться. Начальник штаба вооруженных сил непримиримой оппозиции Магомед Магаев воевал с Россией не первый год, часто выступал от имени своего президента на пресс-конференциях и категорически отказывался от участия в переговорах с федеральным командованием.

Поговаривали, что именно он санкционировал все наиболее громкие террористические акты в истории конфликта, и еще ни один пленный живым из его ставки не возвращался.

– Та-ак! – Полковник удовлетворенно кивнул. – Еще?

– Про второго ничего сказать не могу. Не встречались.

– Ничего не смущает?

– «Липа» явная, – пожал плечами Виноградов.

– Почему? – заинтересовался Полковник. Чувствовалось, что именно такой реакции он ожидал.

– Ну, во-первых, форма на нем сидит, как на корове седло. Рукава длинные, шапка на ушах…

– Может, так выдали?

– Это новобранцу в армии так могут выдать! Но уж никак не старшему офицеру… он ведь майор у вас тут?

– А еще что?

– Бриджи! Что-то я не видел ни разу, чтоб милицейские офицеры носили бриджи со шнурованными ботинками. Хотя, конечно… И нашивка на рукаве – такие раньше к парадной форме сержантам полагались, их уж не выдают давным-давно.

– Спаси-ибо. Все?

– Достаточно. – Владимир Александрович всегда удивлялся халтуре иностранцев, снимающих о нас фильмы, – взять ту же смешную «Жару» или боевик про советскую подводную лодку с морскими пехотинцами в красных косоворотках.

– Хорошо. Идите! – Полковник принялся складывать фотографии обратно в конверт.

– Ага, – не нашелся что ответить Виноградов. Потоптавшись, он повернулся через левое плечо и направился к выходу.

Все-таки это было просто хамство!

Так и не найдя достойной реплики под занавес, он вышел из офиса. С одной стороны, стоило радоваться, что обошлось без трагического финала, но и ясности пока не прибавилось… Жизнь снова превращалась в некое свое подобие, которое правильнее было бы назвать существованием.

– Сколько же можно-то еще! – рявкнул в сгустившуюся темноту Владимир Александрович, выматерился от души, сплюнул на аккуратный гравий дорожки и направился в «салун».

– О, Пронин! Давай сюда, – по-русски, перекрикивая музыку и разноязыкий гомон, подозвал его Рэмбо. – Пивка? Водочки?

– Водки, блин! – Бармена по штату не полагалось, поэтому Освальд встал, слегка пошатываясь подошел к стойке и вытащил из холодильника очередную бутылку: – Праль-но… Это по-нашему!

Из инструкторского состава, кроме троих соотечественников, присутствовали только Борман и вернувшийся вместе с Полковником в лагерь «куратор». Немец в одиночестве глотал какое-то желтоватое пойло и мрачно ощупывал глазами окружающих. Будто примеривался, как половчее врезать.

«Куратор» был в дупель пьян и тихонько посапывал рядом со своим подопечным. Тот же – купался в лучах славы… Хотя аудитория вокруг него, поначалу, видимо, состоявшая из практически всех претендентов на подвиг, со временем поредела, герою дня было перед кем поделиться опытом. Заплетаясь, по нескольку раз повторяя одно и то же, он по-английски рассказывал, как это великолепно, что… Язык, судя по всему, был для него не родным – толстяк периодически сбивался на голландские слова и фразы.

Большинство его недавних слушателей уже гомонило о чем-то своем, разместившись по крохотному зальчику, рядом оставались только губастый негр, обе девицы, брюнет со звездою Давида на шее и коротко стриженный паренек в песочной безрукавке со множеством разнообразных карманов.

Девицы были хороши… Виноградов знал, что шатенка, надевшая сейчас шортики и ничего не скрывающую футболку, – жена израильтянина. У них с мужем был медовый месяц, который оба решили провести на «сафари», благо – армейская подготовка имелась. Через день-два молодоженам предстояло отправиться в выбранный регион: более точными сведениями никто не располагал, подобная информация разглашению не подлежала. Блондинка с грудью, поражавшей голодное воображение товарищей по оружию, прибыла в лагерь из штата Вайоминг. Она была сама по себе и отчаянно флиртовала поочередно с темнокожим соседом и его напористым конкурентом в безрукавке.