Евгений Кукаркин - Я - Кукла. Сборник повестей

— Машенька молодец, уже большая, по дому помогает, а вот с мамой плохо. Возраст, сам понимаешь. Анатолий Федоровича повысили. Он теперь зам директора по науке. А я заняла его кабинет.

— Люба, это же замечательно. Надо же, ты нач лаб.

— Да ладно тебе. Об остальных: Галя уволилась, еще при тебе, живет со слепым мужем. Светка вышла замуж, уже развелась и собирается еще раз. Наташа… А ты звонил Наташе?

— Нет. Это мой первый звонок.

— Она сейчас здесь. Погоди, я ее позову.

Трубка минуту молчала.

— Але… Кто это?

— Натали это я, Виктор.

— Витя, Витенька.

— Натали, ты можешь бросить эту чертову работу и вылететь ко мне в Москву.

— Куда? Куда? В Москву?

— И причем сегодня же.

— Витя, но ты же….

— Да выпустили меня. У меня здесь квартира. Я тебе дам адрес. Дай телеграмму, чтобы я тебя встретил.

— Я не могу прийти в себя Витя. Я еду. Сейчас выезжаю.

— Запиши адрес.

Она записала адрес. Потом трубку взяла Люба.

— Виктор, она уже рванула. Я все улажу. Она тебе все подробно расскажет.

— Как Рабинович, слышно что-нибудь о нем?

— Все по прежнему. Только после того, как у нас зам директора стал Трофимов, он сюда больше не приезжает. И еще новость. Помнишь Лену Корзухину, ее убили в Мурманске. Непонятно кто и почему. Кац ушел на пенсию. Пожалуй все.

— Любочка пока.

— Я тебя целую Виктор. Я тебя по прежнему люблю.

Люба бросила трубку.

Наташа приехала не одна. Она привезла маленького Андрейку. Сына, которого родила без меня.

Я заканчивал препарат, когда радио сообщило о смерти Черненко. На работе у меня наступило затишье. После воцарения Горбачева, обо мне как-то забыли. Но однажды, позвонил генерал Федотов.

— Виктор Николаевич, готовь препарат. Нужно помочь одному члену ЦК. Он давно болеет. Сейчас в кремлевке. Очень видный человек. Когда будешь готов.

— После завтра.

— Хорошо. Давай.

Меня ввели в кремлевскую больницу и привели в палату к больному. Это был действительно очень известный человек. Азербайджанец с двойной фамилией. Все скрывали от него, что у него рак. И он обращался к своей болезни, как к застаревшей язве. Я провел с ним четыре сеанса уколов и он выздоровел. Потом я также незаметно вылечил еще несколько человек и все по указке КГБ. Прошло несколько лет, но вот и Горбачев стал шататься и, наконец, выпустил бразды правления, отдав их Ельцину. Для нас наступили тяжелые времена, времена чисток и смены руководства. Убрали подполковника Кузьмина, генерала Федотова и тех кто меня брал на работу. Лабораторию не разгоняли, нет, но и заказов не давали. Неожиданно в Москве появился, уже генерал, Ампилов Валериан Павлович. Он меня разыскал и приехал ко мне в лабораторию.

— Здравствуй Виктор Николаевич. У тебя выпить ни чего нет?

— Коньяк устроит.

— Давай.

Он налил в химический стакан коньяк и одним глотком осушил его.

— Слышал ты неплохо устроился. — сказал он, доставая свою вонючую сигару, своими пальцами-сосисками, — Здесь можно подымить?

— Валяйте генерал.

Он закурил и знакомые кольца дыма полезли в потолок.

— Так значит, ты здесь и устроился.

— Не темните генерал. Вы же меня знаете. Ведь вы приехали сюда не коньяк пить, а с чем-то интересным.

— Эта девушка-то, вышла за тебя замуж, или нет

— Наташа. Вышла. У нас сейчас растет сын.

— Хорошая женщина. Уж так наши ее раскалывали и ничего. Уважаю таких. А я к тебе действительно по делу.

— Опять, какую-нибудь пакость делать.

— Успокойся, я тебе и тогда говорил, каждому свое, кому надо те пакость и будут делать. А к тебе я с предложением. Можно еще.

Я не успел ответить, как он прихлопнул еще пол стакана коньяка.

— Мне дают институт. Сейчас все рушиться, а этот институт будет существовать еще сто лет. Мне там нужен директор по научной части. Хочу тебя пригласить туда.

— Так что за институт?

— Заниматься будешь космической микробиологией. Мутацией космических клеток на земле и земных в космосе.

— Но я не биолог, я химик.

— Ты что, меня за идиота полагаешь. Я что не знаю, кто ты. Ты лучше любого Рабиновича знаешь клетку.

— А как же ваши испытательные станции с людьми.?

— Ты говоришь о биологическом оружии. Там будет вместо меня другой. Самый пакостный человек на свете, да ты его знаешь. Это доктор Кац Михаил Геннадьевич.

— Что?

Я чуть не упал со стула.

— Что вы сказали.

— Ты что, глухой. Или ты не знаешь эту сволочь?

— Я то знаю, но его ищут.

— Кто? Тебе мозги здесь крутят. Да Кац давно осведомитель КГБ.