Александр Тамоников - Возмездие

Шепель произнес:

– Я тебя понял. Зная биографию Ванина-Тарасича, бандиты могли использовать бывшего полицая. Он работает на них, если до сих пор еще не сдох!

– Ты побеседуй с ним! По-тихому, ночью. И особо не церемонься.

– Обязательно побеседую! Возвращается Ким, прекращаю связь.

Шепель отключил телефон.

Ким сел на место переднего пассажира.

– Подходящая просека, Миш! Лучше не найдем. Слева кусты, за ними низина в окружении берез. Там как раз встанет наша лайба. А если забросать ее ветвями, то, не подойдя вплотную, ни хрена не увидишь.

Загнав автомобиль в найденное Кимом укрытие и замаскировав его, спецназовцы дальше пошли лесом, не выходя на видимую из усадьбы грунтовку.

В 23.05 Шепель с Кимом поднялись на холм в лесу, откуда частично просматривалась и усадьба, и дом бывшего лесничего, а также выезды на Карск через городище, и прилегающее село, и участок грунтовки. Шепель прилег в кстати подвернувшуюся канаву.

– Пока тормознем здесь.

Ким устроился рядом:

– Позиция неплохая, в смысле удаленности от вероятного рубежа охраны объекта, но для контроля над ним слабовата. Обзор ограничен, да и прослушивание отсюда невозможно. Далековато будет.

Шепель ответил:

– Ничего! Это промежуточная позиция. Основную оборудуем в доме бывшего полицая-лесника.

– А почему нам сейчас не наведаться к нему?

– Полицаю восемьдесят с лишним лет, и в это время старик наверняка спит!

– Да и хрен с ним, разбудим!

– Разбудить-то разбудим, но у хаты могут быть собаки. Отпущенные на волю. Представляешь, какой шум они поднимут.

Ким указал на снайперскую винтовку «Винторез»:

– У нас есть чем заткнуть им глотки.

– Но шум-то успеют поднять. Как почуют чужаков, так и поднимут. Нет, Леня, к деду пойдем завтра вечерком. А днем и отсюда посмотрим через оптику за объектом.

– Ну, как скажешь! Ты в подгруппе старший, тебе и решать.

– Верно мыслишь, Леня! Ты давай-ка устраивайся на отдых. До двух часов я наблюдаю за объектом, с двух до 6.00 – ты!

Ким, подстелив на дно канавы спальный мешок, приладив защитную сферу под подушку, отложив в сторону автомат, вскоре уснул крепким сном.

Шепель, достав бинокль ночного видения, начал внимательно осматривать усадьбу. Увидел два внедорожника, стоявшие под навесом, рядом черный «Опель», чуть правее «Лексус» и отечественный «УАЗ». Охрана службу несла пассивно. В окнах второго этажа горел свет. Усадьба слабо освещалась двумя фонарями. Дом лесника тонул в темноте. Вокруг тишина и покой. Ничего не говорило о том, что за кирпичным забором может находиться база террористов.

В два часа Шепель разбудил Кима, и капитан сменил майора на посту наблюдения. В шесть часов Шепель встал, Ким доложил о том, что ничего подозрительного в процессе наблюдения замечено не было. Утром и днем на территории усадьбы также ничего особенного не происходило. Единственно странным было наличие в усадьбе довольно большого количества мужчин. И ни одной женщины. Это и отметил Шепель:

– Просекаешь обстановку, Ким? Я насчитал в усадьбе не меньше двенадцати мужиков, из них больше половины в форме охранников. Вопрос: а где бабы? Что это за мужской слет? Нет, не простая эта усадьба, не простая. Даю голову на отсечение, здесь и находится основная база террористов.

Ким спорить не стал:

– Похоже. Но не факт. Охрана может нести службу сама по себе, управляющий со своими людьми сам по себе, а тачки? Так управляющий грузин, а грузины народ гостеприимный, вот и наведались на выходные к Абадзе гости!

– Не с Кавказа ли? Говорю, здесь база!

– Не торопись с выводами, Миша. Точный ответ нам может дать только господин Ванин-Тарасич. Если захочет, конечно.

– Что значит захочет, да я эту старую фашистскую суку быстро разговорю.

– Нет ничего опасней излишней самоуверенности.

Шепель, сощурив глаза, посмотрел на Кима:

– Слушай, Леня, ты чего, учить меня вздумал? Что-то я не догоняю.

– Тебя, Миша, учить, только портить, но напомнить прописные истины не мешает. А то иногда заносит тебя, особенно когда злость требует выхода! Выпей успокаивающую таблетку.

– Я тебя сейчас накормлю этими таблетками!

– Кстати, о кормежке, не пора ли нам пожрать? С утра во рту ни крошки с этим наблюдением.

Шепель кивнул:

– Хоть что-то разумное предложил. Накрывай стол, а я отползу, покурю. Сил терпеть уже нет. Да и можно сейчас.

Перекусив, офицеры продолжили наблюдение.

В 18.00 23 сентября Шепеля вызвал Тимохин: