Иван Стрельцов - Спасение по-русски

– Да, – ответил начальник службы безопасности. – Нам было приказано взять под контроль консула Смита.

– И как?

– В общем-то, ничего подозрительного. Если не считать встреч с агентами из группы прикрытия. Из консульства он не выезжал, ни с кем не встречался. Можно сказать, все о’кей, есть только одно «но». Последнее время он часто пользовался специальной связью. Телефоном, который защищен от подслушивания. И, что еще более подозрительно, ему тоже звонили по этому номеру.

– Кто?

– Пока нам это выяснить не удалось. Но зато мы установили видеоаппаратуру в его кабинете и смогли засечь вчерашний звонок консула.

– Кому он звонил? – В роли сыщика Уилбур чувствовал себя не в своей тарелке. Но раз поручили, другого выхода у него не было.

– Консул Смит вчера вечером звонил в Кейптаун. По заснятому номеру мы определили, что он принадлежит Вальтеру Грозебергу – генеральному директору фирмы «Голден премьер-корпорейшн», между ними состоялся длинный разговор. Мы сообщили в штаб-квартиру БОССа, их агенты допросили мистера Грозеберга, он подтвердил факт беседы с консулом Смитом, и более того, рассказал, о чем они говорили. Сидней Смит предложил генеральному директору свою коллекцию русской старины всего за два миллиона долларов. Старик считает, что это четвертая часть реальной цены. Но консулу деньги нужны срочно, наличными, и не позже, чем через два дня.

– Ого! – удивленно присвистнул Муна.

– Но это еще не все, – продолжил Корф. – Мы проверили кассы аэропорта. Сидней Смит забронировал себе билет до Франкфурта. А сейчас в юридической фирме «Блюм и сыновья» оформляет договор на продажу своей коллекции.

– А что, действительно такая ценная коллекция? – поинтересовался Муна. – И откуда она у него?

– Не знаю, – пожал плечами начальник службы безопасности. – Сейчас этим вопросом занимаются в ЮАР специалисты.

– Хорошо, едем в Министерство внутренних дел Мозамбика, – произнес новый консул.

– Прошу! – Корф указал рукой на «Мерседес».

В салоне машины было светло и прохладно. Сев на заднее сиденье, Уилбур Муна задумался. «Звонки по защищенной линии, экстренная продажа коллекции, наличные деньги, забронированный билет в Европу. Это все косвенные улики, но для одного человека их слишком много».

– Если хотите, сэр, в баре есть холодное пиво, – проговорил Рональд Корф, выезжая с территории аэропорта.

– Нет, спасибо, я в самолете пива напился, – снова погружаясь в свои мысли, машинально ответил Муна. В размышлениях он не заметил, как машина начальника безопасности консульства въехала на стоянку перед большим помпезным зданием эпохи колониализма. У огромных дверей из красного дерева стояли двое солдат с карабинами «на караул».

– Министерство внутренних дел, – сообщил Корф. Муна, выбираясь из салона, попросил:

– Подождите меня, я попытаюсь быстро освободиться.

– Никаких проблем, – последовал ответ. Показав дипломатический паспорт дежурному офицеру, Уилбур сообщил о цели своего визита.

– Одну минуту, – сказал дежурный, поднимая трубку телефона. Он быстро связался с приемной министерства, переговорил и, положив трубку на аппарат, почтительно произнес:

– Сейчас вас проводят, министр ждет.

Пришел уже немолодой, седой, с болезненно желтыми белками глаз секретарь. На лифте они поднялись на верхний этаж. Прихрамывая, старик-секретарь заковылял впереди Уилбура, возле большой полированной двери с золочеными ручками он остановился и осторожно открыл ее, пропуская дипломата с легким полупоклоном. Огромный кабинет министра внутренних дел поразил Муна своим размахом и величием. Высокие потолки с золоченой лепкой, паркетный пол, тяжелая полированная мебель, на стенах массивные картины в дорогих рамах.

За бескрайним письменным столом восседал сам министр. Огромный, как мраморный монолит, он был одет в парадную форму с аксельбантами и множеством орденов и медалей. За спиной министра высился портрет президента в полный рост. Поднявшись из-за стола, министр протянул широкую ладонь с длинными сосискообразными пальцами.

– Ди Рохо, – представился он.

– Уилбур Муна, – пожимая руку министра, представился гость.

– Рад видеть именно вас в качестве нового консула в Мапуту, – пророкотал генерал.

Муна догадался, что под словом «вас» подразумевались не какие-то личные достоинства молодого дипломата или симпатичного генерала. Этим словом Ди Рохо грубо, по-казарменному намекал на цвет кожи. Ему, чернокожему, приятнее иметь дело с таким же чернокожим, а не с белым из бывшего расистского государства. «Боже мой, сколько должно пройти времени, – подумал Уилбур, – прежде чем до людей дойдет, что в человеке главное не национальность или цвет его кожи, а сам человек».