Вячеслав Денисов - Особо опасная статья

«Вы просто больные сволочи», – хотелось воскликнуть Кряжину, но он сказал:

– Мне нужны гарантии безопасности ребенка.

– А нам нужны гарантии законного решения Европейского суда.

– Зачем же было похищать человека? Подождали бы семь дней и получили его.

– Думаю, вы меня поняли, Иван Дмитриевич. Я пристрелю пацана, если получу не то, что ожидаю после отъезда Трошникова.

– А если я потом дам приказ МУРу разыскивать вас и стрелять на месте? Без решений каких-либо судов?

– А труп щенка в коробке из-под бананов?

– C'est impossible! [31]– с вызовом воскликнул Кряжин.

– Правда? – удивленно сказал похититель и раздраженно бросил куда-то в сторону: – Иди-ка сюда, пацан!..

Кайнакова снова закричала дурным голосом, а Кряжин наклонился и выставил перед собой, словно для защиты от удара, ладонь.

– Подождите, подождите! Я погорячился… Простите меня.

– В последний раз, – назидательно согласился некто и повесил трубку.

– Вы очень удачно ведете переговоры, – заметил побелевший от ярости трезвый олигарх. – Вас этому специально учили? Или с этим рождаются?

Не обращая внимания ни на него, ни на его обезумевшую от гнева супругу, Кряжин встал и забрал со столика папку.

– Значит, в школе был он? – спросил, выйдя на улицу, Саланцев.

– Думаю, да, – прикурив на ветру, следователь посмотрел на спутников. – Не так много в России похитителей людей, понимающих французский.

Кряжину удалось разозлить собеседника. Но делал он это на грани фола. И теперь не сомневался, что противник уже думает над тем, что произошло.

– Значит, переводчик для вас в школе – это тоже маленькая следственная хитрость? – поспешил с выводом Сидельников.

Кряжин посмотрел на него, не скрывая неловкости.

– Я предполагал, что рано или поздно он захочет поговорить со мной. Но знал бы ты, чего мне стоило два дня картавить над транскрипцией этой фразы…

Перед самой машиной телефон в кармане следователя попросил, чтобы ему уделили несколько минут внимания.

– Кряжин, слушаю.

– Это Молибога, Николай, – напомнил криминалист.

– Второе можно было не говорить, – съязвил Кряжин. – Не бережешь ты мои центы, Коля. Если у тебя ничего не вышло, прощаемся. Если вышло – я еду.

– Тогда лучше езжай.

Он спрятал телефон в карман и, отщелкивая в сторону урны окурок, с сарказмом пробормотал: «О Ланцелоте наслышан… Хорошие книги ты в детстве прочел, парень»…

Он думал о человеке, с которым только что разговаривал по телефону, а Саланцев, увлеченный теорией Ломброзо, чей портрет висел в кабинете следователя, спрашивал вслух о том, кому из родителей может принадлежать подбородок с ямочкой, обнаруженный им на фото маленького Коли. Сидельников просто вертел руль и, то и дело опуская донельзя тонированное стекло, ругался с водителями, стремящимися подрезать его авто.

Время в пути до Большой Дмитровки пролетело бы еще незаметнее, если бы они не остановились купить по хот-догу и бутылке «пепси».

Пахнущие горчицей и капустой, они поднялись в кабинет Молибога.

– Если я потерял час напрасно, то ты снова услышишь мое мнение о своем кофе, – предупредил Кряжин.

Вместо ответа криминалист бросил на стол тонкую полиэтиленовую папку. Раскрывая замок на ней, следователь смотрел на эксперта недоверчивым взглядом, словно сомневаясь в том, что тот способен на большее, нежели делать соскобы из-под ногтей трупов.

С первой фотографии смотрел куда-то вверх человек лет сорока. Взгляд его был устремлен в одну точку, как бы Кряжин не поворачивал лист. Черты лица внушали уважение.

На фото в полный рост, с более четким изображением, можно было убедиться в том, что внушают уважение не только черты лица. Тренированный торс, могучая шея, крепкая ладонь на дверце «Мерседеса».

Труднее оказалось с идентификацией номера машины. Ее передняя часть была развернута к сектору видеосъемки под таким острым углом, что цифры на специзделиях можно было прочитать и как 959, и как 858, так и 899. И еще несколько десятков вариантов, где в цифрах преобладают округлые формы.

– И куда же, по-твоему, смотрит сей мужчина впечатляющих габаритов? – поинтересовался Кряжин.

– Исходя из окружающей обстановки и дела, которым ты занимаешься, можно предположить, что перед мужчиной дом Кайнаковых.

– Невероятно…

– Побереги свой сарказм для Ельца, который тебя искал все утро, – Молибога невозмутимо раскидал в стороны листы из папки и подтолкнул к Кряжину тот, что был испещрен формулами и цифрами. – Расстояние до дома – сто семьдесят три метра. Я съездил и измерил. Высота дома Кайнаковых – семьдесят два метра. Взгляд неизвестного – это гипотенуза, соединяющая катеты этой длины. Я могу дать ответ на твой третий вопрос с погрешностью на один-два этажа. Окна восемнадцатого-девятнадцатого этажей. Либо те, кто в них светится.