Еще один выстрел – и половина цветомузыки, установленной на крыше ухоженного милицейского авто, с грохотом разлетелась. Сирена протяжно и нудно, угасая на каждой ноте, вякнула и замолчала.
– И даже теперь не стрелять, – приказал побледневший Кряжин, прижимая к губам переговорное устройство, пахнущее новой пластмассой и табаком. Он знал милиционеров. Очень хорошо чувствовал их, как это ни издевательски звучит, «ментальность». Они не подчиняются прокуратуре вообще и Генеральной – в частности. И если в этой ситуации в душе кого-то из сидящих в трех машинах со звоном разорвется «струна ответственности» за безопасность коллеги, он обязательно покажется из окна с оружием. Стрелять парень будет прицельно, и не по колесам. Точно в тонированное стекло, где, по его разумению, находится спинка водительского сиденья. А то, что пуля калибром 7,62 миллиметра первым делом разорвет позвоночник сидящего сзади, для стрелка неважно. Вторая достигнет цели обязательно. И в этой ситуации милиционера представят к правительственной награде, а его фото непременно появится на Доске почета при входе в ГУВД Москвы.
Кряжин никогда не возражал против правительственных наград, и даже не потому, что сам их не имел. Просто сейчас ему был нужен живой преступник.
Но не он ли сам развязал войну? Не Кряжин ли признал тактическую игру законченной и объявил переход к боевым действиям ради спасения маленького мальчишки, которого уже трое суток нет дома?
Сейчас ничто не в силах остановить этого офицера, звездочки которого дьявольски поблескивают при свете фонарей. В руках его – «АКС-74у», где «у» означает «укороченный». Такими вооружают танкистов для ближнего боя и милиционеров для отстрела преступников. И пуля калибром 5,45 миллиметров ужасна. В отличие от своей тяжелой подруги, она не врежется в тело с ударом, расплющиваясь в нем и останавливаясь, а пройдет насквозь. Срикошетит от позвоночника, ребер и уйдет в сторону. Разорвет печень соседа, перевернется несколько раз, как солдатик, и заделать эту дыру будет не в состоянии даже лауреат премии «Врач года». А сколько таких пуль войдет в салон после очереди офицера?
Да, это был капитан. Командир взвода роты дежурно-постовой службы Центрального округа столицы. Это он взял на себя ответственность после неразборчивого распоряжения неизвестного «важняка» остановить машину, пассажиры которой не проехали еще и пяти километров, а уже наработали на десяток статей для приговора суда.
Серебристый «Седан» находился на середине моста, когда капитан, не обращая внимания на шарахающиеся в стороны попутные и встречные машины, сделал первую очередь в пять патронов по заднему стеклу иномарки…
Кряжин смотрел на это, задыхаясь от диковинной, незнакомой ранее злобы: на выезде стояли три машины с мигающими проблесковыми маячками, и после пересечения моста «Седану» просто некуда было деться.
Но капитану требовалась победа любой ценой! Конечно! Они же гнали преступников столько времени и не смогли взять! Срамота! Засмеют!
Поощрение командования ГУВД капитану было обеспечено. После его первой же очереди неуправляемый более «Седан» подбросило вверх, он взметнулся над мостом не то серебристой блесной, не то выпрыгнувшим из воды хариусом и…
И, скользнув обеими правыми дверями по ограждению, пропал с моста…
Кряжин был прав. Теперь, когда Забавин вышел из повиновения, убивать его будут самым неожиданным для следователя способом. Это сделал добросовестный командир взвода дорожно-патрульной службы.
Глава двенадцатая
День четвертый
Держать Кайнакова в больнице больше не было необходимости. Первые два дня, которые Кряжин определил как время совершения необдуманных поступков, уже миновали. Пыл олигарха, как и его уверенность в собственных силах, поубавились, и теперь он являлся послушным инструментом в руках следствия. Его, конечно, можно было переубедить, но как это сделать с человеком, выпивающим каждые три часа по бутылке виски, после чего меняющим свое настроение на полярное?
Кряжин позвонил, и телохранитель президента привез его домой. Следователь находился в этот момент рядом с Ангелиной Викторовной. И особых эмоций при встрече родителей, у которых выкрали ребенка, не отметил.
«Как дела?» – перебросились они фразами, которые обычно говорят по утрам Кряжин с Любомировым, расходясь по кабинетам. Впрочем, президент погладил жену по голове. И Кряжину в какой-то момент показалось, что она чуть отшатнулась. Удивляться этому особых причин не было. Состоятельные люди, попадая в трудное положение, очень часто перестают понимать друг друга. И чем они состоятельнее, тем выше порог их ненависти друг к другу в момент отчаяния. В такие мгновения жены молчаливо упрекают мужей в том, что те, имея колоссальные состояния и управляя экономической политикой страны, не в силах совершить малого – уберечь своего ребенка от опасности. И образ всесильного супруга тает в их душе, оставляя лишь счастливые воспоминания о «нищенском существовании» в четырехкомнатной квартире на Большом Факельном.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу