Вячеслав Денисов - Особо опасная статья

Так, наверное, кормят в обычных школах для обычных детей, ни слова не понимающих по-французски: две сосиски и железная кружка, оттуда свисает нитка одноразового чайного пакетика.

«Придется ждать на голодный желудок», – решил Коля и запрокинул копну своих огненно-рыжих волос на драную подушку. Но долго так пролежать ему не пришлось. Через двадцать минут дверь распахнулась и в комнате снова показался Феликс. Приблизившись и протянув к табурету руку, он вдруг остановился и почесал свой подбородок (в комнате раздался звук, напоминающий тот, что слышался, когда Лиза мела в кухне пол).

– Я не понял. Это что, вызов?

Коля не ответил, речь Феликса была ему непонятна.

– Ты жрать сегодня собираешься или нет? Или хочешь, чтобы дядя Алик потом выговаривал нам, что сын выглядит, как с креста снятый?

Коля резко вытянул ногу, и тарелка с сосисками свалилась с табурета на пол.

– Когда папа Алик с нашими слонами сюда приедет, он свернет тебе шею. И остальным тоже.

Феликс поджал губы, отчего его подбородок выдвинулся вперед, как полка комода, и поднял руку.

– У, ссс…

– Выйди из комнаты! – раздался знакомый Коле голос. Он слышал его в машине, которая привезла его в этот дом. – И притвори дверь.

Подавив в себе желание взять щенка за ногу и ударить о пол, Феликс вместо этого опрокинул тарелку, а потом раздавил подошвой сосиски. По очереди. Сначала одну, потом вторую. И вышел, громко хлопнув дверью.

Коля сел на диван, отчего тот жалобно скрипнул, как седло, на котором мальчишка ездил в папином конном клубе, и заплакал.

Нужно было съесть эти сосиски.

Из протокола допроса гр. Франции Сандрин Вишон, 10.09.2004 г.:

«…Двое мужчин были приблизительно одного роста. Довольно высокие. Тот, что говорил, отличался неплохим знанием французского языка. Возможно, некоторое время прожил во Франции.

Вопрос: Почему вы так решили?

Ответ: У него был южный акцент. Так разговаривают в Марселе, Ницце, Тулузе… Я сама уроженка Марселя, поэтому хорошо разбираюсь в местных диалектах. Однако нужно заметить, что это был не врожденный акцент, а явно наработанный. Я преподаю французский язык и могу с уверенностью сказать, что так разговаривают иностранцы, прожившие на юге Франции не менее пяти лет.

Вопрос: Как выглядели неизвестные?

Ответ: Тот, что разговаривал с мной, симпатичный молодой человек возрастом около сорока – сорока двух лет. Волосы аккуратно уложены назад, на левой брови шрам, подбородок волевой, взгляд спокойный, в серых глазах светится ум. На висках едва заметая седина.

Второй с явными психическими отклонениями, нервозен. Не сводил взгляда с моих ног и выреза на платье. Возможно, он даже сексуально озабочен и испытывает проблемы в общении с женщинами. Он сказал мне: «Всего хорошего, крошка», но по акценту я поняла, что этим заявлением он полностью исчерпал свои познания во французском языке. Волосы тоже длинные, но, в отличие от первого мужчины, давно не мытые и не ухоженные.

На обоих мужчинах были дорогие костюмы, купить такие во Франции может позволить себе далеко не каждый. Галстуки они предпочитают покупать не на Арбате, а в бутиках. На том, что говорил со мной, был галстук ручной работы от Бриони. Префект Марселя на праздновании годовщины Великой революции был одет дешевле минимум на две-три тысячи франков…

Вопрос: Вы смогли бы опознать их при встрече?

Ответ: О да».

Из протокола допроса гр. Франции Жоржа Дюбуи, 10.09.2004 г.:

«… Показания желаю давать на русском языке без участия переводчика. С последствиями этого заявления я ознакомлен. (Подпись.)

В присутствии адвоката и консула Французской Республики не нуждаюсь. (Подпись.)

… По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее. Мы с Сандрин находились в кабинете № 14 на втором этаже школы. Около десяти часов утра в кабинет ворвались неизвестные. Сколько их было точно, я сказать не могу. Видел я двоих.

Описать могу того, кто вошел первым. На вид ему от сорока до сорока трех лет, одет он был в темный костюм, и от него пахло хорошим одеколоном.

Тот, кто вошел первым и рассмотреть которого я не смог, дважды ударил меня в лицо, после чего я потерял сознание. Более ничего пояснить не могу.

С моих слов записано верно, мною прочитано. (Подпись.)

Примечание. По факту нанесения мне телесных повреждений уголовного дела прошу не возбуждать и никого к уголовной ответственности не привлекать. (Подпись)».

– Что так? – откинулся на спинку Смагин, дочитав протокол до конца. – Считает, что по делу?