Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра

От мощного удара по голове Антон выронил из руки шапку…

Ноги предательски подломились, став в одно мгновение тряпичными. Пытаясь заслониться от второго возможного удара, судья резко обернулся и поднял на уровень бровей согнутую в локте руку. Однако его тело, лишенное опоры и сотрясенное неожиданным ударом, понесло вниз по лестнице…

Антон, будучи откинутым не к перилам, а к стене, пытался всеми силами удержать свое тело. Но оно, подчиняясь незыблемому закону гравитации, неслось вниз. Он успел лишь заметить, что в руке одного из напавших зажата палка. Короткий обрезок металлической трубы, обмотанный толстым слоем медицинского пластыря.

Не давая судье прийти в себя после падения, двое мужчин, как грифы, метнулись на рухнувшее тело, и тот, что был с палкой, еще дважды ударил Струге по голове…

– Хватит!.. – остановил очередной взмах второй неизвестный. – Еще одного судейского трупа здесь не хватало! Переворачивай его…

Струге сопротивлялся, как ему казалось, изо всех сил. На самом деле его движения были скорее похожи на барахтанье младенца в люльке. Почувствовав во рту обжигающую, пахнущую спиртом жидкость, он понял, что ее вливают не для того, чтобы привести в чувство. Пришлось сглотнуть. Поток спиртного, проскальзывая в судорожно сжимающееся и расширяющееся горло, свободно вливался внутрь.

Пытаясь отвернуть голову, судья почувствовал, что его мертвой хваткой держат за лицо чьи-то руки.

А во рту стоял отвратительный запах рекой льющегося спиртного.

Если бы не этот, первый удар по голове, в одно мгновение превративший тренированное тело в вялый студень, Антону ничего бы не угрожало. Эти двое молодцев, что так старательно пытались из совершенно трезвого человека сделать абсолютно пьяного, не представляли бы никакой угрозы. Но эта тошнотворная боль в затылке…

Так долго бутылка водки не тянулась для Струге никогда… Боясь захлебнуться, он судорожно глотал и глотал, чувствуя приближающийся рвотный позыв. Спиртное слегка приглушило боль. И теперь вместо обширной боли Антон ощущал несколько местных ломящих очагов. Его били еще?..

Неужели в этой гостинице больше никто не имеет привычку ходить по лестницам?

И почему в гостиницу постоянно попадают, минуя охрану и бдительных дежурных, сомнительные личности?

Вопросы в затуманенном разуме менялись один за другим.

Мысли Антона, цепляясь за осколки сознания, никак не могли соединиться воедино и принять обоснованные очертания. Лишь бестолковые звуки, летающие вокруг, удалялись и спустя некоторое время возвращались. А еще был жар, вливающийся внутрь.

А потом все исчезло. Пропало, словно не было. Наступил покой и чувство легкого, невесомого счастья. Словно первый мартовский день детства. Первого и последнего дня детства, когда умер отец. И в тот момент, когда это известие пришло в его семью, в Антоне Струге перемешались эти два чувства. Еще не исчезнувшая беспричинная радость от первого дня наступившей весны и стиснувшая голову, словно тисками, боль утраты…

Он никогда за все прошедшие с того момента тридцать лет не вспоминал этот день. А сейчас, словно по наваждению, он ощутил это чувство перемешанных, совершенно несовместимых ощущений.

Струге лежал между восьмым и седьмым этажом гостиницы, посреди осколков разбитой бутылки.

На его голову чьей-то заботливой рукой была надета его же шапка. Вокруг него была спиртовая лужа…

Сознание ловило отдаленные звуки, а перед полузакрытыми глазами мелькали какие-то тени. С трудом разлепив веки, увидел рядом с собой Выходцева. Тот что-то внушал знакомой тетке и выпроваживал ее за дверь.

Что за тетка и где он мог видеть ее раньше? Бред какой-то…

Вопреки всем ожиданиям, очнувшись, он стал понимать столько же, сколько понимал в бессознательном состоянии. Те же бестолковые движения вокруг, те же гортанные звуки.

Да что такое, мать-перемать, происходит?!

– Очнулся, слава тебе господи! – заверещала тетка. – Превратили гостиницу черт знает во что!

– Не мешай, женщина, имя господа нашего с нечистым… – пробормотал Антон.

– Тьфу! – в сердцах произнесла женщина. – Доложу начальству!

– Не нужно никому докладывать! – донесся до Струге бас Выходцева. – Легче вам от этого не станет. Все, забыли!

– Щас, забыли! Я уже сотрудников вызвала! Судья он или не судья – мне все равно! Приедут, пусть разбираются!

А-а-а-а!.. Вот что это за тетка! Это та самая, что Максимку Меньшикова выпроваживала!