Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра

Он, как и Струге, прибыл в Москву в командировку. Коллегия адвокатов Свердловской области отправила преуспевающего юриста за тем же уловом, за коим прибыли и хозяева номера 1024. Для изучения практики работы судов и новых постановлений и решений. Понятно, что ни на какие установочные лекции, типа той, которую посетил Бутурлин, Злобин ходить не собирался. Он намеревался прибыть в академию тогда, когда начнется непосредственно начитка новых тем. Именно по этой причине он прибыл не вчера вечером, а сегодня днем. Это же обстоятельство плюс внезапное одиночество заставили мэтра немного взгрустнуть и пропустить пару рюмок в соседнем с гостиницей кафе. Напротив выхода из станции метро «Проспект Вернадского». Понимая, что нужно с кем-то познакомиться, иначе настроение испортится совсем, Злобин Марат Михайлович вынул из дорожной сумки «дежурную» бутылку «Арарата» и направился в ближайший номер. Ближайшим с его, 1022-м, оказался номер 1024-й. Его неожиданное появление перед Струге и Бутурлиным объяснялось лишь этим.

Неожиданно для Антона Иван Николаевич сменил спесь на радушие и вскоре уже совершал над столом возмутительные для Струге манипуляции. На столешнице, извлеченные из сумки Бутурлина, появились: баночка красной икры, восхитительный сервелат, голландский сыр и упаковка нарезанного на пластики кижуча. Хищно наблюдая за приготовлениями Бутурлина, Струге вспоминал тот час, когда его сосед польстился на две котлетки из столовки. Думая, куда бы спрятать письмо Пусыгина, которое по-прежнему лежало в кармане его куртки, Антон отвалился на подушку. Слушая беспрерывную болтовню двоих, неожиданно к масти сошедшихся друг с другом мужиков, он думал о том, как позвонить Выходцеву. Позволить сделать звонок при этом щеголеватом адвокате он себе не мог, не хотел и повторять попытку спуститься вниз, к вахте. То, что в гостиницу МВД может проникнуть любой каторжник или находящийся в федеральном розыске отморозок, он уже не сомневался. Выходцев обещал усилить пост на первом этаже, где постоянно дежурил милиционер, но это также ничего не гарантировало.

Не прошло и четверти часа, как разговор зашел о таинственном убийстве в номере гостиницы «Комета». Злобин, прибывший недавно, понятно, ничего об этом знать не мог. Никто не рассказал ему о случившемся и при вселении. Складывалось впечатление, что убийство судьи в гостиницах российских городов – обыденное дело. Бутурлин на правах хозяина рассказал адвокату все, что знал. Струге уже несколько раз толкал Ивана Николаевича под столом ногой, но это имело такой же успех, как если бы он пинал ножку стола. В окончание этого Бутурлин еще и выдал:

– Что это вы меня под столом постоянно шпыняете, Струге? От вас одни неприятности.

Одним словом, если между кем и возникла нить доверительных отношений, то не между Струге и Бутурлиным. С большим участием судья из Мурманска откликался на аристократические манеры Марата Михайловича. Глядя на этот тесный союз судьи и адвоката, Антон с досадой отметил для себя тот факт, что если Бутурлин так трепетно относится к своей мантии, то первое, что он не должен был делать, так это садиться за один стол с адвокатом с целью распить бутылку коньяка. На том месте, где малознакомые судья и адвокат распивают чарку, там заканчивается беспристрастность судьи. Антон за долгие годы службы судьей уже не раз убеждался в том, что земля имеет форму чемодана, и за каждым его углом можно встретиться. Причем в не самое удобное для тебя время. Выпьешь с адвокатом на брудершафт, а потом он, нежданно-негаданно, заявляется к тебе в процесс в качестве защитника подсудимого. Вот какая нелепость…

Выслушав однажды, на заре своей судейской карьеры, дружеский совет председателя никогда не брататься с возможными участниками процесса, Антон поступил по отношению к себе еще более строго. Он вообще никогда и ни с кем не садился за один стол. Избегал свадеб, именин и похорон. Старался ни у кого не оказаться в долгу или кому-то что-то пообещать. « Нищета », – первое, что придет в голову тому, кто видит судью лишь издалека, совершенно не задумываясь о его истинных проблемах и условиях жизни. И, завернув в газетный лист пятьсот долларов, пойдет к адвокату, который был на крестинах племянника судьи. Кто, как не этот адвокат, побывавший на таинстве крещения родственника судьи, может с ним договориться в пользу передавшего ему пятьсот баксов обывателя? Ведь именно этому судье отписано дело по гражданскому иску обывателя.