Вячеслав Денисов - Презумпция виновности

Сейчас я знаю имя этого человека, – сказал Кряжин, пробегая глазами присутствующих, не исключая и Сидельникова, – и структуру, которую он представляет в свободное от совершения преступлений время.

Информацию о поездке профессора в Холмск и о сотруднике мы получаем запоздало, быть может, это и явилось причиной кончины профессора. Ясно другое: встреча с Головацким должна состояться не для обсуждения тонкостей обмена металла на деньги, а для отъема оного с последующим убийством совершенно ненужного свидетеля.

Информацию о том, что Головацкий убывает в Холмск, я получил за два часа двадцать пять минут до получения информации о том, что он убит.

И что я вижу, прибывая на квартиру в доме на улице Столетова?

Для меня становятся очевидными два факта.

Профессора не намеревались убивать на его квартире, во-первых. В противном случае ему не нужно было бы ломать пальцы, выпытывая информацию о местонахождении контейнера таким непригодным для этого предметом, как канделябр. И человек, желающий прикончить профессора, не мог прийти с пустыми руками: надежды на то, что в пустующем доме найдется пригодное для этой цели оружие, мало. А резали Головацкого, как ясно всем, кухонным ножом из столового набора.

Ну, и второе: тайна места встречи Головацкого крылась в его обуви, которую убийца унес с собой, выложив напоказ демисезонные ботинки доктора физико-математических наук Безобразова – истинного владельца этой квартиры. Если кто-то не заметил, то я поясню. Размер ноги Головацкого – не больше сорок второго, на улице зима, а потому я, даже не представляя Безобразова, могу сказать, что ботинки – его. Это все, что нашлось в квартире. Я заметил в нише еще летние туфли сорок четвертого размера, но это было бы уже слишком. Ботинки на ноги Головацкому надевать было опасно, так как при любом развороте тела при осмотре трупа – а это мог знать человек именно из силовой структуры – они могли соскочить, доказывая подлог.

Я хочу, чтобы вы поняли сейчас то, что понял я тогда, – Головацкий был убит сотрудником, о котором я вел речь выше. Тем самым, не совсем законопослушным.

Тайна исчезнувших ботинок открылась мне сразу, едва я побывал в 7-м микрорайоне, именуемом у вас «Полтинником». Ввиду особой опасности района в него не заезжает уборочная техника, и не работает ЖЭУ, а потому зола из домов выносится и вываливается прямо на дорогу. Я пробыл на «Полтиннике» всего час, но по возвращении в город подошвы моей обуви, как я ни старался обходить кучи, были забиты золой и шлаком. Свидетельства этой прогулки до сих пор на месте. Не верите?

Кряжин выставил перед собой подошву и попросил остальных сделать то же самое. Никто, конечно, задирать ноги не стал, потому что и без того было ясно, что Кряжин прав.

– А что сделает грамотный следователь при обнаружении трупа, одетого в верхнюю одежду? Начнет выяснять места его пребывания и в том числе изучать обувь.

Значит, туфли с ноги профессора снимал тот, кто знал, что тот был на «Полтиннике», нетрудно предположить, что это и был убийца. А поскольку последующие действия свидетельствуют о поступках узкопрофессиональной направленности – я говорю о подмене обуви, – получается, что на встречу с профессором в 7-й микрорайон ездил тот же, кто и убил его. Тот, кто подменил обувь, – сотрудник правоохранительных органов.

Но я отвлекся. Совсем не вовремя члены моей следственной группы, в том числе и покойный Кирилл, начинают пытать меня на предмет того, почему убийство, совершенное сутки назад, я расследую уже третий месяц.

Кряжин усмехнулся и пожевал губами:

– Я проговорился, моя беда, признаю, а потому мне приходится придумывать десятки отговорок, чтобы отвлечь от этого человека, который постоянно находится рядом, но вовсе не со мной. Уж ему-то вовсе незачем было знать то, что я рассказал вам в самом начале повествования. И мне, кажется, это удается.

А теперь по существу, друзья…

Продавщица из отдела по реализации падали в 7-м микрорайоне вспомнила, что человек, распивающий коньяк под язя, говорил, что таксист завез его на улицу Героев, хотя он просил доставить его на улицу Героев Труда. Мелочь, скажете вы, однако я из этого делаю вывод, который подтверждает мою теорию о «Полтиннике» как о месте встречи Головацкого с сотрудником неизвестного правоохранительного ведомства. Головацкий, проведя почти всю сознательную жизнь в Холмске, не мог не заметить, что такси везет его в сторону, противоположную той, где находилась якобы названная им улица Героев Труда. Сослаться на его нетрезвое состояние тоже невозможно, поскольку продавщица говорила, что он «осовел» лишь спустя некоторое время. Значит, он был пьян до прихода в магазин, но не настолько, чтобы не ориентироваться в родном городе. Головацкий лгал женщине насчет глупого таксиста, чтобы оправдать свое пребывание приличного человека в неприличном месте.