Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

Сэр МакКинрой встал, подошёл к карте. В знак обращения к министру, легко поклонился.

— Отвечаю вам, господин министр Обороны. Первое: нашими агентами замечено появление большегрузных пароходов на реке Амур. Ранее, в районе Владивостока и Сахалина находились ракеты только тактического значения. Для их перевозки хватало средних лесовозов, где маскировались ракеты и вся оснастка к ним. Баллистические ракеты наземного базирования имеют большие габариты: всё с упаковкой, это в длину до сорока, пятидесяти метров. Раньше на Амуре не появлялись пароходы более ста метров в длину. Но самое настораживающее для нас, что эти пароходы плыли не к Владивостоку, где лес продавался в Японию, Китай и далее, но к устью Амура, к городу Николаевск-на Амуре. От Владивостока до устья Амура это тысяча шестьсот километров. О чём это говорит? О том, что аналитики Кремля передвинули свою стратегию против нас из района земель Владивостока, в более восточные и северные районы своих границ, ближе к нам. А это выигрыш в расстоянии ещё тысяча шестьсот километров, и именно, снова, ближе к нам. А берега Чукотки ещё, очередных, тысяча и более километров к ранее сказанному. Итого, до трёх тысяч километров ракеты стратегического значения приближаются к нашим берегам. Не говоря, уже, об Аляске, которая просто соседствует с Чукоткой. Мы плачевно расстраиваемся за каждые десять, двадцать километров, если что не так, а Советы одним махом три тысячи километров или около двух тысяч морских миль захватывают стратегического оборонного пространства. Понятно, что это уже не игра в стратегию или простое стращание нас. Это конкретная подготовка к военным действиям. Это очень огромные средства во всём. В магазинах Советов пропала с прилавков сухая колбаса. Варенная только по утрам в огромных очередях. С учётом того, что ещё закладывается в год до пяти, шести новейших атомных подводных лодок в год, то это прямая, конкретная подготовка к войне. А подводная лодка, это к тому же, двести, триста килограммов серебра, золота, платины шести видов, от палладия до самого дорогого осмия, грамм которого на рынке стоит более ста тысяч долларов. Вот и думайте. Простым сдерживанием, это никак не пахнет.

— Спасибо, господин генерал. Я удовлетворён вашим ответом. Надеюсь, ваша озабоченность продвижением базирования ракет к нашим границам, найдёт подробный отчёт в ваших докладах, копию которого будут иметь и начальники штабов министерства обороны. Господин госсекретарь, а вы лично сами, довольны ответами?

— Вполне, господин Президент. Меня теперь более интересует, господин генерал, мы сможем уберечь нашего друга добряка Дэн Сяопина?

— Все наши скрытые силы монашеского ордена Тибета и оперативников спецслужб Китая брошены на охрану старика Дэна. Надеемся сохранить Дэна живым.

— Красота. Видите, господа, как у генерала всё прекрасно. Даже спецслужбы Китая старательно работают на нас. Вот это уровень. Грамотно совмещает интересы самих партийных чиновников Китая с нашими. Когда генерал в Китае, я, даже, красного дракона, великого Председателя Мао не боюсь. Как-то не кажется он мне большой и грозной фигурой. Даже, не красной. Если ваши люди сохранят Дэна живым, я готов всем монахам дать чин полковников и гражданство нашей страны. Генерал, вполне может быть, что при следующем президенте вы сможете стать Госсекретарём страны. Вы успокоили нас.

Президент подошёл к своему креслу.

— Есть ещё вопросы к разведчикам, господа? Вижу, что нет. Все господа министры и генералы свободны. Всем удачи.

Долго ожидаемого генерала Чана пришлось капитану Русу поджидать на целые сутки больше, чем ранее предполагалось. Это время Рус с другом Мином и группой молодых монахов долго гуляли по большому городу Гуанчжоу (Кантону), изучали центр, вокзалы, подъезды к берегу, откуда были хорошо видны высотные дома счастливого и богатого Гонконга. В ночи он так красочно и сказочно светился разнообразными огнями, что казалось прыгни туда и ты сразу окажешься в гуще интересного и загадочного горизонта событий.

Но, многорядовая колючая проволока и строгие молодые пограничники никого не подпускали близко к берегу. Своей средневековой серостью и ночной, кромешной, пугающей темнотой, Китай резко контрастировал с великолепным, жизнерадостным Гонконгом: и, не менее, играющее развязным, Макао. Фанерные и бамбуковые домишки на материке, грязные улицы в стороне от главной дороги славились только подозрительными личностями; группами теней, шумно шляющимися в тёмное время суток, и, довольно часто неожиданно встречающимися, валяющихся в густой крови, искромсанных, обезображенных трупов. Это был мрачный, ужасный, бандитский юг, где мало читали цитатник великого и неповторимого; и ещё меньше понимали, зачем им светлое будущее в этой сплошной серости и темноте. Разных шаек, бригад, команд, банд, могущественных, организованных на жесточайшей дисциплине, всяких «Триад», было намного больше, чем государственных контор вместе взятых. Вначале двадцатого века Китай весь из себя представлял такую же преступную, невесёлую картину.