Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

— Из деталей всё и состоит.

— Вот, почему оно так? Казалось бы, живёшь, живёшь. Никаких проблем со здоровьем. А потом, неожиданно — бац. И понеслось: то то, то это. То там, то сям, болит, ноет, напоминает, угрожает.

— Это напоминание свыше о бренности бытия, напоминание о боге. Мы должны о нём помнить. Болезнь — это напоминание нам о том, что недалёк час встречи с ним.

— Ты для церковной исповеди притащил ко мне свою неуемную голову?

— Исповедь дело личное. Освобождение души от тягот прошлого, вот в чём ответ.

— Ну, ну. Нахал. Я ещё не просил отпущения грехов. Мои исторические добродетели превышают мои грехи.

— Несомненно, брат Мао. Но человеческие души всегда требуют дополнительной внутренней чистоты.

— Умён. Хитёр. Мудр. Такое ощущение, что ты иезуитские колледжи раньше заканчивал.

— С годами, оно само в голове складывается.

— Вот это верней. Но получается, чем больше мудрости, тем больше болезней.

— Не совсем. Монахи Тибета, Индии, Непала, Бутана, да и наши монахи — многим за сто, но болезней в них не видно.

— Почему так?

— У них сохранилась чистота души.

— Можно подумать, что они с детства уже святыми становятся.

— Ну, что-то от этого есть. Не каждый ведь в монахи идёт.

— Ой, читал я и о них: киллеры, убийцы, насильники. Все у них есть.

— Согласен. — Внешне не упорствовал генерал. — Но, такие, не долго живут. Высший Разум всех видит.

— Одновременно?

— Конечно. Он нас создал, он нас и принимает обратно.

— Что-то не по-христиански.

— Ну, бред уголовных государственных преступников, всегда был политическим и историческим бредом для народов и государств.

Мао сел, охая, опёрся на стенку мягкого дивана. Генерал пробовал помочь, но Председатель остановил его рукой.

— Не надо. Я ещё, пока, сам двигаюсь. А вот ты, какой-то, прямо-таки, оппозиционер стал. Ранее, ты так не говорил.

— Перед смертью можно.

— А что мне можно?

— Не знаю. У правителей свои мысли, свои права на историю.

Нас же никто не помянет в письменах: ни плохо, ни хорошо. Нас просто не было. Время было, шло, но нас, как бы, и не было и в то, и в это время. Мы все проходим в истории под сакральным прозвищем «Народ». Вот это виртуальность.

— У вас и ответственности никакой.

Генерал согласно кивнул. Показал глазами на небо.

— Но головы рубят, опять же, тем, кого вроде бы в истории и не было.

Председатель выпрямился, довольно посмеялся определению генерала и, так же, довольно, потёр руки.

— Но, всё же, некоторых из этих отщепенцев, тоже долго помнят.

— Только узкий круг историков.

— Не только. О них ещё и фильмы снимают.

— Жалкое утешение.

— Это ты меня просто успокаиваешь. В истории всё не так. Но ты, давай по делу. Всё же генерал, а не чайник пустотелый какой.

Генерал разложил папку с исписанными листами на столик.

— Первое: опасное приближение американских и советских ракет к нашим границам. Второе: угроза растущей экономической мощи Японии нашим интересам. Тайваня, тоже. Третье: угрожающее военное напряжение на западных границах Тибета. Четвёртое: разработка атомного оружия Индией, Израилем, Пакистаном. Пятое: большое скопление кремлёвских и британских агентов в Афганистане. Начинает бурлить Польша.

Генерал замолчал. Мао через несколько секунд подсказал продолжить следующую тему.

— А по внутренним делам?

— Первое: глубокая технологическая отсталость. Производственная пропасть, ничем не заполненная. Второе: недоедание в провинциях. Третье: усиление диссидентских настроений в обществе. Четвёртое: Гонконг. Макао. Пятое: усиление военной мощи Тайпея (Тайвань). Но, товарищ Председатель — наверное, нам следует, также, как и в Штатах, и в Советах, активнее развернуть космическую программу.

— Согласен. Но ракеты у нас слабые.

— Штаты нам помогут, если мы им сможем помочь раскрыть места расположения ракет на восточно-азиатских Тихоокеанских берегах Советов.

— Так в чём проблема?

— Во времени. Наша диаспора в России работает.

— Молодцы. А что мешает нам кое-где и дезу Советам подсовывать?

— Американцы всё проверят. Они уже с космоса неплохо землю видят. И довольно подробно — до трамваев, машин, сараев.

— Как? — неподражаемо скривился Председатель и заковырялся бамбуковой палочкой в зубах.

— Оптика у них высочайшего класса. Мельчайшие детали улавливает. Они уже делают по детальную карту земли и городов с точностью до домов на улицах, деревьев в лесу, камней в пустынях.