Сергей Зверев - Разбой в крови у нас

Услышав это, Катюша не удержалась от громкого всхлипа, и пристав запоздало сообразил, что, пожалуй, сказал лишнего.

– Вы вот что, барышня, посидите немного тут, а я распоряжусь, чтобы вещи ваших людей вам передали. Вам-то виднее, что с ними делать…

Вдова зыркнула на пристава недобрым взглядом – так расстроить девочку, сказав всего два слова!

Чиновник помялся немного, но все же предложил старшей Башмаковой отойти в сторонку и шепотом сообщил:

– Честно вам должен сказать – шансов у ваших людей мало. Дочь свою подготовьте пока, чтобы не так уж переживала. Боюсь, что через несколько дней нам сообщат о нахождении тел. Так уж оно заведено – надежные люди редко выживают…

Анастасия Леонтьевна сжала губы и молча кивнула. Казенное сочувствие ее раздосадовало – угробили разбойники хороших людей, а они только и могут сказать, что «так уж оно заведено»!

Никакой радости от возвращения домой вдова не почувствовала. Катясь в коляске нанятого извозчика к дому, унаследованному ею от мужа, Анастасия Леонтьевна смотрела на знакомые улицы, почему-то казавшиеся сейчас чужими и враждебными. А озабоченные или, напротив, беззаботные казанцы, заполнявшие улицы и вагоны недавно появившегося электрического трамвая, вызывали раздражение.

Расстроенная вдова, переживавшая и за пропавших спутников, и за осунувшуюся дочь, не сразу заметила, что у подъезда их дома стоит какой-то человек. Катюшу он безучастно пропустил к распахнутой служанкой двери, а вдове преградил дорогу:

– Здравствуй, Настенька! Не признаешь?

Башмакова мрачно уставилась на скромно одетого мещанина с хитро прищуренными глазками. Внешность его ей ничего не говорила, но голос показался знакомым – такой вкрадчивый и обманчиво ласковый…

– Черт возьми, – прошептала она. – Только тебя мне здесь не хватало!

– И я так же подумал, – сложил тонкие губы в улыбку ее собеседник. – Никак не ожидал, что тебя встречу, и где! В Верхотурье. Сначала думал, что обознался, начал спрашивать. Да тоже не помогло особо – фамилия-то у тебя мужняя…

– Так ты оттуда за мной притащился? – поразилась вдова, начиная понимать, кто расспрашивал о двух путешественницах на тракте. – Зачем я тебе понадобилась? Если на помощь рассчитываешь, то можешь сразу проваливать!

– Характер, смотрю, у тебя не изменился, – усмехнулся визитер. – Да только придется тебе его умерить. Я тут про твою тетку-богатейку от людей наслушался…

– Тебе ее взять нечем! – прошипела вдова.

– А мне и не надо, – неожиданно перешел в наступление ее собеседник. – Коли хочешь, чтобы наша старая история не всплыла в газетах, да на первой полосе, так уж ты постарайся ради меня. Меня бы подряд на какое-нибудь крупное церковное строительство в вашем городе вполне устроил. Тут денег-то побольше крутится…

– Коли в газеты пропечатаешь, то тебе уж точно никакой выгоды не будет. Один позор, – попыталась возразить вдова.

– Мне будет удовольствие тебе жизнь испортить! – притворно удивляясь ее недогадливости, закатил глаза мужчина. – Тетка-то твоя, поди, сильно удивится? Она, говорят, большая любительница с родственниками судиться, может, и у тебя решит мужнино наследство отобрать? Или опеку над дочерью твоей получить?

Башмакова бросила беспомощный взгляд на распахнутую дверь собственного дома. Катюша уже поднималась наверх, служанка суетилась, готовя хозяйкам ванну. Анастасия Леонтьевна понимала, что на многое готова, только бы не потерять все это.

– Ладно, приходи в понедельник. Обсудим, чего ты хочешь и что я получу взамен.

– Ну, нет! Я приду в среду, в полдень, и изволь быть дома, – человек из прошлого насмешливо поклонился и, не прощаясь, пошел прочь.

Берега Камы в том месте, где беглецов угораздило оказаться, были дики и непроходимы. Судя по всему, именно из-за этого их облюбовали разбойники. Дороги и населенные пункты далеко, чтобы добраться, нужно или знать местность, или изрядно помучиться.

Поднявшееся над горизонтом солнце немного прогрело воздух, но в мокрой одежде было по-прежнему холодно. Захар и Григорий предпочли свои рубахи снять, для бодрости хватало и мокрых штанов с сапогами, от которых не избавишься. Митрофан напялил поверх собственной одежды старый разбойничий китель, который был ему велик. Выглядел тощий жилистый студент весьма неказисто, и, если бы не рана, Захар над ним непременно бы поиздевался.

Собственную «царапину» он замотал кушаком, она, как и сказал паломник, быстро перестала кровоточить и мало беспокоила ямщика при ходьбе. Зато неизвестно откуда взявшаяся мошкара беспокоила его постоянно. Временами Захар принимался неистово отмахиваться от нее своей мокрой рубахой и громко ругался.