Сергей Зверев - Разбой в крови у нас

Захар побежал нарочно медленно, чтобы женщины не отставали слишком сильно и всегда видели его фигуру. На самом деле он понятия не имел, куда ведет их. Оставалось надеяться только, что оба крестьянина удачно осуществят задуманное и найдут их быстрее, чем они заблудятся.

Привычный к городу Захар с трудом ориентировался в лесной чаще и совсем не знал эту местность.

Дамы, надо отдать им должное, ни разу не пожаловались на тяготы беготни по кустам и кочкам. Не обращая внимания на то, во что превращались их длинные светлые платья, они спешили вслед за своим проводником. Захар догадывался, что пока их подгоняет страх, и даже боялся думать о том, что будет, когда усталость возьмет над ним верх.

Овраг постепенно сужался, и пора было подумать о том, чтобы выбираться наверх. Ямщик решил сначала подняться по склону и осмотреться. Погони он не слышал, но мог увидеть. Выбрав правый склон, он принялся было карабкаться по осыпающимся камням и скользким прошлогодним листьям, но замер, услышав какие-то звуки.

Оглянувшись, ямщик увидел на противоположном склоне оврага знакомые фигуры обоих мужиков. Они тяжело дышали и выглядели так, будто бежали изо всех сил, пока их хватило. Посохов у них уже не было, и только у одного за плечами болталось ружье, как понял Захар, трофей от разбойников.

Не удержавшись от радостного крика, молодой ямщик скатился обратно в овраг и принялся помогать дамам выбраться на противоположную сторону, чтобы воссоединиться со своими спасителями.

Оба паломника плюхнулись на землю у края оврага, стараясь получить наибольшую пользу от передышки. Когда дамы и Захар выбрались на ровное место, то тоже вынуждены были признать, что им требуется небольшой отдых. Ямщик уселся рядом с паломниками и принялся с интересом их рассматривать.

Стрелок, прихвативший у разбойников ружье, был старше, в его бороде уже показалась седина, а обветренное лицо прорезали морщины. Он угрюмо смотрел куда-то в пространство перед собой и окружающим не очень-то интересовался. Второму было, на взгляд Захара, около тридцати лет. Сложения он был худощавого, но, судя по тому, что довелось сегодня наблюдать ямщику, силой обладал немалой.

Почувствовав на себе взгляд, паломник оглянулся. Захар тут же отметил, что у него какие-то странные глаза: слишком светлые, пронзительные и немного пугающие своей неестественной ясностью. Будто поняв его мысли, мужик улыбнулся, чем немного сгладил неприятное впечатление.

– Что ж мы все никак не познакомимся-то? – обратился он ко всем сразу. – Я уж отдышался, вот и начну. Зовут меня Григорием Распутиным. Мы с Тобольской губернии идем в странствие к киевским святыням. А по дороге и в другие святые места заходим. Как не зайти? Друг мой давно уже странничает, оттого и не слишком разговорчив. Зовут его Дмитрием Печеркиным.

Стрелок коротко кивнул, выразив этим согласие со словами спутника.

– А ты, милой, кто таков будешь? – повернулся к ямщику Григорий.

– Захар Радайкин, ямщичил в городе Тобольске у отца своего, пока он не преставился. Теперь вот к родне отправился в Казань…

При этих словах Захара младшая барыня всплеснула руками и заулыбалась. Ее мать тут же пояснила:

– Я офицерская вдова, Башмакова Анастасия Леонтьевна, а это моя дочь Екатерина, и мы как раз из Казани в эти места пожаловали, – тут она не удержалась от короткой усмешки. – К святым местам отправились. А тут вот… А ведь уже назад ехали! – Она махнула рукой, но потом все же спросила: – Что там с моими драгоценностями стало? Не отобрали вы их?

– И не пробовали, матушка, – ответил Григорий. – Так душегубы эти за нами денек погоняются да отстанут. Охота им ноги топтать? А коли б мы добычу их отобрали – тут бы нам и конец. Небось у вас в Казани-то еще ожерелья есть? Главное, живым туда дойти.

– Поспешать надобно, – поднимаясь на ноги, впервые заговорил странник Дмитрий. – Помнишь эти места? – обратился он к Распутину. – Где тут ближайшая деревенька будет? Туда, где люди, они не сунутся.

– Осмотреться надо, – тоже поднимаясь и оглядываясь, ответил Григорий. – Вы пока в ту сторону идите.

Он махнул рукой на северо-запад и, скинув запачканный после драки на дороге кафтан, вручил его на сохранение Захару. Барыни поднялись на ноги с явным трудом, а младшая не удержала тяжелого вздоха и ухватилась за дерево.

Стоявший рядом Григорий тут же поднял подол ее замызганного платья, и стали видны маленькие ножки в туго зашнурованных ботинках на каблуках. Катерина взвизгнула, выдергивая из его руки свои многослойные юбки.