Сергей Зверев - Ярость неба

– Он связался с тобой перед началом акции? – Ястреб начинал кое-что понимать. Еще немного, и догадка вспыхнет ярким ослепительным сиянием, как разрыв гранаты.

– Да. Я успела хорошенько все забыть. Но когда в Москве прошлой зимой меня готовили для акций «потрошения» в Чечне, нужно было пройти тестирование в Генштабе. Я встретила Ступишина случайно, в коридоре. Он взглянул на меня, сразу узнал, пригласил к себе в кабинет на пару слов. Сказал: «История давняя, но такие дела не забываются. Помни об этом, Оксана». Я не выдержала и ответила, что совершенно его не боюсь. Пусть, мол, поднимает из архивов. Я невиновна в гибели группы. На что он сказал: «Тут не надо бояться. Надо просто помнить о моем добром участии в твоей судьбе. Может случиться так, что мне понадобится твоя помощь. Ты не должна забывать, кто тебя когда-то спас». Я плюнула... Нет, не в рожу. На пол. И ушла, хлопнув дверью. В тот же день на меня накатали рапорт об оскорблении старшего по званию. Вся работа в Чечне оказалась на грани срыва... А дальше – больше. Через два дня ко мне пришла повестка из военной прокуратуры. Следак сообщил мне, что «в деле, оказывается, обнаружились новые данные». Этот Ступишин зря времени не терял. Вскоре позвонил, сообщил, что забрал рапорт и предложил «сохранить нормальные отношения». Не было и второй повестки из прокуратуры. Но я поняла, что он меня держит на поводке. Посадить скорее всего не посадят, но из армии могу вылететь с треском. А десант для меня все, Ястреб...

– Что же он тебе приказал? – Ястреб сидел, скрестив руки на груди. Ненависть к негодяю с генеральскими погонами была настолько сильной, что будто бы материализовалась где-то рядом гудящим энергетическим клубком.

– Дословно сказал так: «Я рекомендую тебя в спецгруппу, которая будет работать в Турции. Цель операции – захват картотеки на всех чеченских агентов в России. У меня есть к тебе просьба. До того, как материалы получит ГРУ, я хочу сам с ними ознакомиться. Привези мне данные, в каком бы виде они ни были. Заплачу хорошие деньги. Двадцать тысяч долларов на дороге не валяются».

– Но это же глупость, – произнес Ястреб. – Он же себя попросту подставляет. Если бы ты сообщила об этом куратору операции, этому уроду мало бы не показалось.

– А я и собиралась это сделать. Только потом. Когда акция будет завершена.

– Почему? – Ястреб приподнял бровь.

– Потому что я догадалась – дядя имеет свой интерес в этом деле. Рыльце, видать, в пушку. Хотелось лично раскрыть этого упыря. Кто знает, как бы он себя повел, если бы...

– Значит, ты хочешь сказать, – перебил ее Ястреб, – что генерал состоит в действующей чеченской агентуре и боится разоблачения? Послушай, Фея. Это действительно похоже на правду. Но ведь Ступишин тем самым невольно себя демаскировал. Что такое твои дела шестилетней давности по сравнению с таким компроматом? Детская пулька и управляемый снаряд! Он же не идиот!

– Ты забыл один нюанс. Дело в том, что он пообещал хорошие деньги. Помимо кнута заготовил и пряник. У некоторых людей баксы отбивают мозги. Они считают, что за бабло любой может сделать что угодно. Вот и вся психология, Ястреб. Я это сразу просекла. – Оксана провела рукой по лицу, словно снимая невидимую паутину, и неожиданно улыбнулась: – Хотя он, конечно, дурак. В этом списке Чироева под номером один значится генерал-лейтенант Ступишин. Погоняло – Черкес...

Несколько оперативных машин готовились к выезду со стоянки. Приехавшие представители ФСБ – два майора и суровый полковник – курили у входа в здание Главного разведывательного управления, дожидаясь появления Макарычева.

Генерал спустился очень быстро. Следом за ним на улице оказались Песков и два старлея из оперативного отдела.

– Полковник Пантелеев, – представился фээсбэшник. Он считал, видимо, что является практически гражданским лицом по сравнению с Макарычевым и не стал демонстрировать знание армейской субординации. Макарычеву на это было по большому счету наплевать. Поэтому он ответил просто, протянув руку:

– Генерал-лейтенант Макарычев. Вы в курсе всех подробностей?

– Безусловно. Выезжать можно прямо сейчас. По моим оперативным данным, Ступишин сейчас находится на своей даче. Взял отпуск на несколько дней. Волнуется, похоже.

– Ну что ж. Поезжайте вперед. Мы вас догоним.

Пантелеев кивнул и пошел к своей машине.

Макарычев двинулся следом.

Когда за тонированным стеклом служебного автомобиля, все убыстряясь, полетели московские бульвары, Макарычев, покосившись на спутников, которые, казалось, были целиком поглощены созерцанием окружающих улиц, мысленно перекрестился. Дело, которое так сильно волновало его в последнее время, было наконец завершено. Он представил, как спустя всего каких-нибудь сорок минут выйдет из машины около дачи, поднимется по ступеням лестницы в сопровождении нескольких мрачных сотрудников ФСБ и, прямо глядя в лицо оторопевшего хозяина, медленно и негромко произнесет: