Александр Тамоников - Мститель

Лейла улыбнулась:

– Много ли женщине надо? Любящего мужчину рядом, свой дом, детей.

– У тебя будет все!

– Ты не пожалеешь, Лечо, что из многих женщин, которые и красивее и моложе, выбрал меня.

– Знаю.

Беглецы перекусили. Запили лепешки водой, легли на траву рядом друг с другом. Кабан закрыл глаза. Он уже все решил и отдыхал. Лейла думала о будущем. О той новой, сказочной жизни, что обещал ей отдыхающий рядом мужчина. Женщинам нравятся красивые сказки, даже при понимании, что любая сказка – это ложь. Но ложь сладкая, такая желанная…

В 8.00 они продолжили марш.

К 21.00, совершая пятый переход в десять километров, Кабадзе начал узнавать местность. Он быстро сориентировался, выйдя на поляну. Отойдя к кустам, Кабан потянулся:

– Все, Лейла, на сегодня марш закончен. Сколько мы прошли?

Женщина, опустив на траву узелок с лепешками, ответила:

– Больше пятидесяти километров. Осталось немного. Но уже темно, и ты прав, следует устроить ночной привал. Я наломаю веток, а ты разведи костер, ладно? К рассвету будет холодно!

– Я согрею тебя, дорогая.

– Рядом с костром будет уютней.

– Ну хорошо, далеко не уходи.

Кабан развел костер. Лейла наломала веток, из которых соорудила спальное ложе.

– Нам будет хорошо, Лечо!

Бандит взглянул на женщину, изобразил подобие улыбки, больше похожей на звериный оскал:

– Конечно, дорогая. Очень хорошо.

Лейла присела к костру, разложив рядом платок, на который выложила куски лепешки. Кабадзе поставил рядом фляжку с водой.

После скромного ужина Лейла легла на постель из еловых лап. Кабадзе, выкурив сигарету, прилег рядом. Костер медленно таял сбоку, согревая беглецов. Кабан сказал:

– Я хочу тебя, дорогая!

Лейла ответила:

– Я тоже хочу, но здесь мы не получим того, что должна приносить близость. Холодно, Лечо, но если ты хочешь, то сделай это для себя.

– Мужчина должен сначала удовлетворить женщину. Иначе он не мужчина!

– Но мы же не дома, в теплой постели. Не думай ни о чем, удовлетвори себя. Как ты хочешь?

– Ты сама уже знаешь.

– Хорошо.

Женщина, спустив штаны, покорно встала на колени, опираясь руками в еловую ветвь. Кабан без подготовки вошел в нее. Близость длилась недолго. Удовлетворившись, Кабадзе натянул брюки, достал из кармана куртки нож. Лейла не видела этого, приводя себя в порядок. Когда она легла на спину, Кабадзе нагнулся к ней:

– Мне было хорошо, Лейла!

Женщина улыбнулась:

– Лучше, чем дома?

– Гораздо! Здесь чувства обостряются.

– Я рада, что подхожу тебе.

– Ты очень многое сделала, Лейла, для меня, и я никогда этого не забуду.

– Ты говоришь так, будто прощаешься со мной.

– А это, дорогая, и есть прощание.

Кабадзе по ручку загнал нож в левую высокую грудь Лейлы. Она охнула, широко открытыми глазами взглянула на убийцу, хотела что-то сказать, но Кабан закрыл ей рот:

– Спи спокойно, дорогая. Ты умрешь свободной женщиной. Извини, но семьи у нас с тобой не будет.

Тело Лейлы начало дергаться в предсмертных судорогах.

Кабан сел, прикурил сигарету, глядя, как умирает преданная и жестоко обманутая им женщина. Смотрел спокойно, без всяких эмоций. Она сыграла свою роль и ушла со сцены. Так должно было быть, так и случилось. Выкурив сигарету, Кабадзе оттащил труп в кусты, снял с Лейлы ее куртку, лег на ветви, накрывшись этой курткой, и уснул. Без сновидений, крепко, как младенец.

Проснулся убийца в 4.00. На продолжавших тлеть углях разогрел остатки лепешек, воду, подумал, что у Кентума придется охотиться, иначе до Ачгады не дойти, да и в крепости не отсидеться. Надо было больше взять провизии. Нагрузить на Лейлу, пусть тащила бы. Но это могло выдать их. Ничего, не впервой обходиться без пищи, главное – была бы вода, а вместо лепешек и кора деревьев пойдет. Умываться Кабан не стал, съел все, что осталось от ужина. Выкурил сигарету. Искать его не будут, так что и маскировать место привала нет смысла. Только время и силы терять. Кабан прикинул: до древней разрушенной крепости еще километров двадцать. Почистив нож и заложив его в ножны под курткой, в 4.20 он продолжил марш. В 6.00 вновь остановился: впереди последние 7—8 километров. Подумал, не ждет ли его в Кентуме неприятный сюрприз в виде людей Керима? Но нет, вряд ли. Однако дальше пошел осторожнее. В 9.40 он вышел на поляну, откуда в свое время бежал от спецназа капитана Дементьева. Прошел к роднику. Напился, заполнил водой флягу. Увидел метрах в пятидесяти от себя двух зайцев. Пожалел, что не взял автомат, из пистолета «ПМ» зверушек не достать. Ладно, другие попадутся. Зверье вернулось к крепости, а значит, пища у него будет. Осмотревшись, прислушавшись и не заметив ничего подозрительного, Кабадзе пошел по тропе, ведущей к скале, и... попал в поле зрения Шепеля. Майор тут же вызвал Дементьева: