Александр Тамоников - Служили два товарища

Участковый остановил «УАЗ» напротив Неверова. Заглушил двигатель, вышел из салона:

– Здравия желаю, Владимир Дмитриевич!

– Здравствуй, Леша! Что это ты рано в деревню едешь? Случилось что?

– Да нет! Лекарства матери везу. Вчера не смог передать, решил сегодня, до совещания.

– Ясно! Как служба?

– Нормально!

– Не жалеешь, что в милицию пошел? Сейчас это, мягко говоря, не модно!

– А мне плевать, модно – не модно, престижно – не престижно. Главное, при деле. И работа не внапряг. Хоть иногда сутками дома не бываю, да и зарплата не ахти какая. Но кто-то должен смотреть за порядком?

Неверов улыбнулся:

– Ты прав! Кто-то должен служить, иначе государство, каким бы оно ни было, просто перестанет существовать.

– Вот и я так думаю!

– Правильно думаешь!

– У вас-то как дела?

– Да какие у меня, Леша, могут быть дела? Все дела остались в прошлом. А сейчас я доживаю свой век. Отдыхаю, как и предписано пенсионеру.

– Вы свое отслужили! Заслужили право на отдых.

– Да мог бы продолжать службу, но… не судьба!

– Тоскуете по армии?

– Ну, не то чтобы тоскую, вспоминаю часто. И немудрено, лучшие годы прожил на войне. А от нее, Леша, отвыкнуть не просто. Война держит крепко.

– Понимаю!

– Слушай, я наскреб деньги на операцию Ирины. А вот как передать, не знаю. Неудобно как-то… Может, ты поможешь?

Участковый воскликнул:

– О чем вы говорите, Владимир Дмитриевич? Разве может быть неудобным делать людям добро?

– Я вот о чем думаю. Как бы не получилось так, что Анна Сергеевна станет считать себя обязанной мне. Или еще хуже – должником. Поймет ли, что я не в долг деньги даю, а просто отдаю безо всяких обязательств. Помочь хочу. А то ведь может и не взять. Или потом дом продаст и принесет деньги обратно. Она женщина гордая.

– Да должна понять!

– Ты бы поговорил с ней… Прямо сейчас… Ну, как лекарства матери передашь. А, Леш? Объяснил бы ситуацию. Дело-то деликатное. Тебе это сделать проще. А я потом отдал бы деньги – и все! Ну, а если надо, то и отвез бы Ирину в город. Мне все равно делать нечего.

Старший лейтенант подвинул фуражку на затылок:

– Ладно! Поговорю! До совещания успею, а не успею – не беда, найду, что начальству сказать. А вы все двадцать тысяч долларов нашли?

– Да! Снял со счета все, что оставалось. Хватило.

– Вам памятник при жизни ставить надо, Владимир Дмитриевич. К кому только Анна Сергеевна не обращалась за помощью. И к губернатору, и к коммерсантам, и даже в Москву писала! В ответ – тишина. А вы?

– Не будем об этом. Ты, как переговоришь с Шустовой, позвони мне по мобильнику. Чтобы я знал результат разговора, хорошо?

– Позвоню!

– Ну, давай езжай, не теряй времени.

– Спасибо вам, Владимир Дмитриевич!

– За что, Леша?

– За все!

– Ну, если ты считаешь, что есть за что благодарить, то пожалуйста! Езжай!

– Я позвоню!

Участковый заскочил в «УАЗ», и милицейский внедорожник направился к деревне.

Неверов же в сопровождении верного друга Рика медленно пошел по тропинке, наслаждаясь ароматом осеннего леса.

Крабов позвонил через полчаса:

– Владимир Дмитриевич? Алексей!

– Да, Леша?

– В общем, поговорил я с Шустовыми. И с Анной Сергеевной, и с Ириной.

– Ну и как?

– Нормально! Сначала, конечно, Шустовы были шокированы, да и понятно: спасение пришло, откуда не ждали. Потом пришли в себя. Анна Сергеевна заплакала.

– Ну, не спасение пришло, а всего лишь деньги. Так, значит, они возьмут деньги?

– Да! Я все им объяснил. Анна Сергеевна сказала, что будет за вас богу молиться.

– Как считаешь, когда мне лучше к ним зайти?

– В любое время, Шустовы никуда не собираются.

– Понял тебя! Спасибо, Леша!

– Мне-то на чем? Это вас благодарить надо! Если что, обращайтесь. Для вас сделаю все, что в моих силах.

Закончив прогулку раньше обычного, Неверов вернулся домой. Ключ оказался на месте, значит, Лопырь благополучно провел операцию по опохмелке. Владимир переоделся в костюм, положил деньги в карман. Набросив легкое кожаное пальто, вновь вышел из усадьбы. На этот раз встретил жену Лопыря, Зинаиду. Та поздоровалась:

– Добрый вечер, Владимир Дмитриевич. – И спросила: – Вы не знаете, куда мой Иван делся?

Неверов ответил:

– Здравствуй, Зина! Мы с Петровичем часа два назад виделись, он на бревне возле дома мрачный сидел. Поговорили недолго. После чего я пошел в лес, он остался.

– Как вы гуторили, я видела. А потом Иван будто сквозь землю провалился. И я-то на минуту всего отвлеклась. Куда подался, черт старый? Не иначе, к дружку своему, Лехе. Беда мне с ним, Владимир Дмитриевич. Пьет по-черному! По хозяйству делать ничего не хочет. Только самогон жрет да на телевизор лается. Не нравится, что я сериалы смотрю. А для меня кино, может, последняя радость в жизни и осталась. Повлияли бы вы на него, Владимир Дмитриевич?