Валерий Горшков - Любой ценой

– Нисколько, – пожал плечами Ярослав. – Эй, киска! – позвал он другую официантку. – Принеси нам еще две рюмки!

Незваные соседи молча переглянулись и, не сказав ни слова, вновь уставились на державшегося совершенно свободно Охотника.

– Ты кто такой? – спросил, цедя слова, другой фриц. – Я тебя не знаю. Никто здесь тебя не знает.

– Меня зовут Ганс, – представился Охотник. – Я торговец из Швейцарии, приплыл сегодня утром.

– И чем же ты торгуешь? – в глазах охранника мелькнуло нечто такое, что заставило бы очень многих людей почувствовать себя неуютно.

– Неважно чем, – не отводя взгляд и не моргая, ответил Охотник. – Главное – откуда. Я торгую только немецкими товарами. Сегодня я собираюсь отдохнуть, выпить и покувыркаться с одной из здешних черных девочек. А завтра, ближе к вечеру, когда просплюсь, нанесу визит в Вервольфштадт. Встречусь с господином Майне. Не может такого быть, чтобы истинные арийцы и патриоты великой Германии, временно вынужденные жить на чужбине, не захотели пользоваться качественной немецкой продукцией – от бритвенных лезвий, авторучек и одежды до техники, предпочитая покупать низкокачественные поделки у местных обезьян. Которые, как я заметил, умеют хорошо клепать только аппетитных кисок, с большими сиськами и мягкими попками. В этом латиносы действительно преуспели.

– Это точно, – ухмыльнулся «боксер». – Сучки у них – что надо. Мертвого за…бут! Ха-ха!

– Не знаю, – в тон немцу хмыкнул Ярослав. – Не пробовал пока. Надеюсь сегодня ночью исправить эту досадную промашку. Я уже обещал той, кудрявой, с пухлыми губами, взять ее в номер. Судя по цене – сто реалов – она должна с гарантией возбудить даже мумию фараона. А? Что скажете?

– Думаю, ты не разочаруешься, – подал голос второй, блондин. Повернувшись через плечо на звук шагов, он проводил глазами подошедшую к их столу официантку, которая принесла не только рюмки, но и кружки для пива. Когда она удалилась, охранник сказал, медленно цедя слова и снова буравя Ярослава пронизывающим, пробирающим до костей взглядом:

– Ну что, Ганс? Выпьем? За великую Германию?

– Выпьем, – Охотник неспешно разлил по рюмкам шнапс, поднял свою. – За скорое возрождение фатерланда. Германия, как птица Феникс, восстанет из пепла. И тогда мы покажем этим дуракам с запада и варварам с востока, кто в Европе хозяин! Прозит!

– За это грех не выпить, – «боксер» и блондин снова переглянулись, носатый чуть заметно качнул веками и оба, следуя за Охотником, дружно опрокинули свои рюмки.

– Так ты немец, а не швейцарский шоколадник? – взяв с тарелки кусок сыра и бросив в похожий на камнедробилку рот, спросил блондин.

– Я родом из Кенигсберга, – кивнул Ярослав, с аппетитом жуя смазанную горчицей копченую колбаску и запивая шнапс пивом. – Проклятые русские свиньи! Они забрали у меня самое дорогое – родину!

– Воевал? – спросил «боксер», внимательно наблюдая за мимикой Охотника.

– Воевал, – кивнул Ярослав. И, чуть помедлив, добавил, понизив голос почти до шепота, но так, чтобы его непременно услышали:

– Я был в той самой команде, которая по приказу фюрера казнила адмирала Канариса и банду изменников рейха. Когда русские стояли на подступах к Берлину и запахло жареным, я сумел уйти в Швейцарию.

Над столом повисла напряженная пауза, секунд в десять.

– Вот как? Кто тебе рассказал про Вервольфштадт, Ганс? – спросил блондин. В этой паре он был явно старшим по званию.

– Кому надо, тот и рассказал, – резко дернул щекой Охотник. И так стеганул бугая взглядом, что тот сразу перестал кривить рот в надменной полуусмешке, считая себя полным хозяином положения. – Ты меня понял… Kamerad? Если я здесь, в этой проклятой глуши, значит, так нужно. Мне кажется, я ответил на все ваши вопросы, господа? В таком случае мы можем познакомиться поближе и перейти к более приятным… и менее щекотливым темам для застольной беседы. Не так ли?

– Пожалуй, – нахмурил брови блондин. И, взяв со стола графин, сам наполнил рюмки.

– Меня зовут Рихард, я вообще-то наполовину латыш, – представился он. – А это Гюнтер. Твой земляк. Тоже из Восточной Пруссии.

– Давно вы здесь комаров кормите? – спросил Охотник.

– С самого начала, – ответил Гюнтер, махнув рукой и плотоядно покосившись на дармовой шнапс. – Будь проклята эта Бразилия, эта сельва и все здешние черномазые обезьяны. Ты слышал, Ганс, что двоих наших недавно порезали, как свиней?! Одного за другим!

– Краем уха, – кивнул Охотник. – Полицейский местный сказал, на пристани. Предупредил, чтобы я ночью в одиночку не шлялся. Кошмар. Дикари. Не понимаю, как вы здесь живете? Духота. Влажность. Пираньи. Змеи. Пауки. И что, не было никакой возможности год-другой отсидеться в Европе? Где-нибудь в горах или на ферме, вдалеке от больших городов, где вовсю хозяйничали русские и янки? – продолжал допытываться Ярослав. – Ну, выпьем.