Валерий Горшков - В рясе смертника

– Пока ты со мной, пособие по безработице тебе не грозит, – хвастливо заявил Руслан. – Да ты не очкуй, братила! Не принимай все так близко к сердцу! Душман хоть и кореш мне был еще с давних времен, но гнилой по жизни мужик, с двойным дном. Разве что морды лучше всех остальных бакланов крошил. Сдох – туда ему и дорога. «Пехота» долго не живет, Малыш… Запомни, твое будущее только в твоих руках! Не облажаешься, покажешь себя бойцом с головой – через год-полтора будешь иметь не только три тачки, но и правильную квартиру в городе с полным евроремонтом, техникой и обстановкой, коттедж на побережье залива и вообще упакован будешь до затылка, как тебе в твоей долбаной Вологде и не снилось! Главное – прикуси язык, забудь про глупые выходки с понтами, вроде той, что ты сегодня на хате у Светочки-минеточки выкинул, во всем слушайся нас с отцом, ну и, понятное дело, сам держи нос по ветру. Не ссы, прорвешься. А долг… Может, оно даже к лучшему. Активнее, нахрапистее будешь. В нашем деле, Малыш, слабаки долго не живут…

Старший брат прервал исполненный пафоса монолог, щелкнул костяшками пальцев и замолчал. После длительного сигнала «занято» его прижатое к телефонной трубке ухо услышало долгожданные длинные гудки.

– С кем ты лясы точишь, урод?! Полчаса тебе набираю! – рявкнул Руслан. И добавил уже мягче: – Это босс, Леший. Слушай сюда и не перебивай. Ты мне нужен с тачкой и БОЛЬШОЙ, прямо сейчас…

Очнувшись в больнице, в отдельной палате ожогового отделения, я сразу заволновался: как там отец Сергий? Но дежурная медсестра успокоила. Протоиерей жив, состояние его стабильное, однако он еще очень слаб, и придется ему полежать две-три недельки на казенных белых простынях. Зато я могу быть свободен уже дней через семь-восемь, с условием регулярно ходить на перевязку и игнорировать телевизор как минимум в течение месяца. Пострадавшие от ядовитого дыма глаза стоило поберечь…

Спустя неделю, когда я встал на ноги, подоспело время подробного «разбора полетов» с капитаном Томанцевым. Я рассказал ему о дружеском визите в дом отца Сергия бритоголовых братьев, недвусмысленном требовании продать дом, не очень безмятежном моем пробуждении среди ночи, снайпере с «бесшумкой» и трассирующими пулями и, наконец, о спасительном подполе. Как выяснилось, он имел самостоятельную вентиляцию, благодаря чему мы и не задохнулись.

Все мои показания Томанцев скрупулезно записывал, не забыв в конце допроса заверить сей документ моей подписью. Я же с интересом ждал, как он отреагирует на мой рассказ. И ждал новостей.

– Фотограф из вас, отец Павел, вполне сносный… – Убрав в кожаную папку лист с показаниями, Томанцев не спеша, с толикой позерства, извлек из нее два снимка большого формата и положил мне на одеяло. – Качество, правда, оставляло желать лучшего, но наши гении-компьютерщики постарались, и вот результат. Вам этот симпатичный молодой человек никого не напоминает?

Я взял снимки и вгляделся в изображение. В первом варианте человек в балахоне был запечатлен в профиль. Второй кадр успел выхватить из глубины капюшона худое скуластое лицо с выпирающим подбородком и длинные лохматые волосы. Да, зрительная память меня не подвела: балахон, обнаруженный на полу в квартире Пороса перед дьявольским алтарем, скрывал Люцифера! Что и требовалось доказать…

– Это он, – коротко резюмировал я, возвращая фотографии Томанцеву. – Никаких сомнений… Теперь вы верите, что толстяк не сам выпрыгнул в окно, а ему помогли?

– Теперь я в этом убедился, – ответил оперативник, пряча снимки в папку. – Дело за малым. Для того чтобы объявить данную телесную субстанцию в федеральный розыск, нужно установить ее личность. Кроме кликухи и портрета лица, мы пока ничего не имеем. А этого слишком мало…

– Пока никаких выходов на эти «Гниющие внутренности»? – на всякий случай спросил я, заранее зная ответ, логически вытекающий из предыдущих слов Томанцева.

– Словно сквозь землю провалились к своему покровителю, – брезгливо скривил губы капитан. – Сотовый продюсера не отвечает. У «конторы» пока тоже глухо…

– Лиза… Удалось выяснить, кто ее похитил?

– Да, – сдвинув брови к переносице, явно нехотя выложил капитан. Пожевав губами, он смерил меня внимательным оценивающим взглядом, словно мы виделись впервые, а я был ни мало ни много Джеком-потрошителем. – Она не опознала в своем похитителе Люцифера. Это был совершенно другой дядя. У него на голове очень мало волос, а на роже очень много «бяк» – шрамов от оспы.