Вячеслав Денисов - Убийство с отягчающими

И Кряжин остался один на один с нудно пикающей трубкой.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Сидельников, когда он вышел в коридор.

– Полянский, ты знаешь Гринева в лицо? – Получив утвердительный ответ, Кряжин спустился к входным дверям и натянул перчатки. – Сейчас вы оба едете в казино «Эсмеральда» на машине Сидельникова и возвращаетесь обратно с капитаном Гриневым. Постарайтесь обойтись без стрельбы и пожара. Сразу после этого направляетесь в «Олимп», где мне, по-видимому, нужна будет не только моральная поддержка.

Уже от самой «Волги», отключив сигнализацию, Кряжин крикнул:

– Если вдруг окажется, что капитана за две минуты до вашего приезда перехватит ГУВД, я превращу твою жизнь в ад! Если привезешь – поймешь, как выгодно ходить в знакомых Кряжина.

В муровскую «девятку» садились двое. И оба они хорошо понимали, для кого именно выстраивалась советником дилемма.

Они разъехались, и Кряжин всю дорогу до клуба думал не о предстоящем разговоре с Ресниковым, а о том, что будет происходить в казино. Он был уверен, что поддержка двум сыщикам не нужна. Она не нужна была бы даже одному Сидельникову. Опер из МУРа был уже столько раз проверен в более сложных условиях, что сомневаться в его профессионализме не приходилось. Другое дело, как поведет себя Полянский, если перехлестнутся интересы его, Кряжина, с интересами тех, кто капитана «втащил» в следственную бригаду.

Самому же советнику поддержка была нужна. На полпути к «Олимпу» он созвонился с людьми, производившими неудачное задержание Гринева в Воскресенске. Второй звонок был Базаяну. Опытный спортсмен, знаток кухни профессионального спорта, в разговоре с Ресниковым он был просто необходим.

И он встретил следователя у самых ворот клуба. Эту литую ограду высотой в два человеческих роста, выстроенную еще в начале тридцатых, знает весь футбольный мир. России, по крайней мере. «240-й» «Мерседес» Фрунзика Нориковича стоял на парковке для сотрудников клуба рядом с «500-м» «Мерседесом» президента самого богатого футбольного клуба страны.

– Я признателен вам за помощь, – поблагодарил бывшего защитника сборной Кряжин. – Мне предстоит тяжелый разговор, где придется опираться на финансовую документацию и некоторые моменты, связанные с современной политикой футбольных клубов.

– Что-нибудь нашли? – кивнул на удвоившуюся в размерах папку следователя зампредседателя.

– Так, – поморщился советник. – Мелочи.

Артур Олегович Ресников, кажется, понял всю сложность своего положения. Он догадался, что проверка, которая закончилась для клуба благополучно совсем недавно, не имеет ничего общего с той проверкой, что шла сейчас. Только этим можно объяснить то, что происходило в его кабинете в ту минуту, когда в дверях показались Кряжин и Базаян.

Ресников сидел за столом, его пиджак был брошен на кожаное кресло, стоящее у противоположной столу стены, воротник его рубашки был расстегнут, узел галстука распущен. На столе перед ним грудились папки с пометками: «Финансовая документация», «Менеджмент» (это, по-видимому, как сразу решил Кряжин, завуалированное наименование – «Купля-продажа») и многие другие. Президент в них свою проверку, судя по порядку на столе, уже произвел, но не это тревожило советника.

Его беспокоило, почему Ресников не бежал. Не сорвался с офисного стула в тот самый момент, когда за следователем закрылась дверь. Кряжина удивляло это даже несмотря на то, что два часа назад в прокуратуре он лично заставил «полосатого», не склонного к употреблению наркотиков, но склонного к необоснованному страху, позвонить со своего мобильного президенту клуба и сказать одну-единственную фразу: «Документы Крыльникова у нас».

Быть может, потому Ресников и имел сейчас вид хотя и не величавый, но спокойный? Однако Кряжин, постоянно обдумывая поведение президента клуба и ставя себя на его место, всякий раз приходил к выводу, что Ресникову выгоднее всего было отправиться в Турцию («для организации товарищеских матчей») и разглядывать рябь на воде Босфорского пролива до тех пор, пока на родине не схлынет цунами.

– Спасибо, Артур Олегович, что сразу после нашего разговора не покинули страну, – проговорил Кряжин, по-хозяйски скидывая с плеч пуховик и размещая его на вешалке у дверей.

– С чего бы мне покидать страну? – спокойно отреагировал тот, наблюдая, как Базаян повторяет манипуляции следователя со своей верхней одеждой. – Вы, Иван Дмитриевич, одержимы какой-то идеей, сформулировать которую почему-то не в состоянии. Я встречаюсь с вами во второй раз и во второй раз не могу понять, к чему вы хотите меня склонить.